[1]. Конечно, обман вскрылся быстро,
Ивайло бросился к городскому судье, но Диллю удалось отбрехаться –
дескать, мельник явно открыл мешок раньше полуночи. Судья, который
не очень-то жаловал прижимистого мельника, посмеялся и оправдал
Дилля, правда, пригрозив, что в следующий раз тот так легко не
отделается.
– Да, ладно тебе, Явиг, чего пристал
к парню! – крикнул кто-то. – Пусть рыжий врёт дальше – смешно
же.
– Это я, значит, вру? – Дилль, уперев
руку в бок и покачиваясь, сказал: – Да я никогда, кроме правды,
ничего не говорил.
Ответом на эти слова был новый взрыв
хохота. Рыжего Дилля в Тригороде знали не просто как неистощимого
фантазёра, а, скорее, как отъявленного враля.
– Дружище, тебе не поверят, даже если
ты скажешь, что за окном темно, – хмыкнул плотник.
Дилль глянул в закопчённое окно
таверны.
– Конечно, темно, уж давно вечер.
Почему-то завсегдатаи таверны снова
начали смеяться.
– Видишь? – усмехнулся плотник. – Вот
если бы ты принёс самородок с рудника, тогда, может, тебе и
поверили бы.
Дилль весь вечер распинался в
"Кухарке и петухе" о серебряном руднике, рассчитывая, что
кто-нибудь заинтересуется и решит вложить немного деньжат в
прибыльное дело. Само собой, никакого заброшенного рудника он не
находил и планировал, собрав с тригородцев некоторое количество
золотых, впоследствии обвинить в неудаче предприятия болото,
которое всё-таки окончательно затопило шахты.
Беда была в том, что в Тригороде ему
совсем перестали верить. Дилль, конечно, полностью разделял
опасения горожан насчёт собственных историй, но ведь и ему жить
как-то надо. А заниматься гончарным ремеслом, откровенно говоря, не
хотелось, тем более что у него никакой склонности к магии земли не
было. Вот и перебивался от выдумки к выдумке, с каждым разом рискуя
вызвать праведный гнев обманутых им.
– Хорошо, – Дилль опёрся о стол – пол
под ногами почему-то качался. – Я вам докажу. Сделаю то, что никто
из вас сделать не сумеет. Быть может, тогда вы мне поверите. Сейчас
я…
Дилль застыл, собирая в кучку
разбегающиеся мысли. Что такого удивительного сделать, он не
представлял. Собравшиеся в таверне тут же загалдели, перебивая друг
друга.
– Неужели начнёшь говорить
правду?
– А, может, ты сумеешь заставить
мельника снизить цены?
– Да чего уж! Он самого короля
заставит снизить налоги.