– А если мы не вернёмся? –
поинтересовался Дилль. В принципе, ответ он и так знал, но хотелось
услышать от ростовщика.
– Тогда эти деньги будут потрачены на
нужды столицы. Я передам их в королевскую казну, оставив себе
только десятую часть. Как видите, я рискую многократно, надеясь
получить лишь малую часть.
– Ну ты и жлоб! – не удержался Дилль.
– Ты же ничем не рискуешь – из Неонина ещё никто с победой не
вернулся. У тому же, тебе никто не помешает просто прикарманить
наши деньги и никуда их не передавать.
– Брат Хисм будет гарантом того, что
я выполню все договорённости, – замахал руками Рикнер. – В
противном случае меня постигнет месть Единого, а от этого, как вы
знаете, не спасают даже контрзаговоры магов из академии.
– Покажи печать, – Герон повернулся к
крошечному монаху.
Тот послушно поднял печать вверх.
Краткая вспышка ярко-жёлтого света блеснула на столбике, высветив
какие-то буквы. Герон пожал плечами и отступил на шаг.
– Вроде настоящая. Но что-то не верю
я хитрой роже этого паука.
– А мне кажется, он дело говорит, –
прогудел каршарец. – Не знаю, как вы, а я собираюсь вернуться в
Тирогис, став победителем дракона. И деньги мне пригодятся.
Дилль, который в своё возвращение,
тем более триумфальное, не очень-то верил, тем не менее задумался.
В конце концов, а чем он рискует? В случае успеха у него будут
деньги, а если погибнет, то какая разница, что будет с золотом,
которое он доверит этому пухлощёкому ростовщику? К тому же, даже в
случае собственной гибели можно позаботиться не только о себе.
– Гунвальд прав, – поддержал он
каршарца. – Я, пожалуй, тоже согласен вверить этому честному
торговцу наше золото, но с одним условием: деньги получит любой из
нас троих, кто вернётся в Тирогис.
– Не просто вернётся, а вернётся
победителем дракона, – поправил его Рикнер. – Разумеется, я
согласен.
Герон лишь пожал плечами.
– Делайте, как считаете нужным. Я с
вами.
Дилль быстро отсчитал четыре золотых
окса ростовщику из тех, что ему вернул маг. Рикнер проводил
взглядом оставшийся золотой, который Дилль спрятал в свой
кошель.
– Пять оксов превратятся в ровную
сотню, – на всякий случай сказал он.
– Ты нас совсем без денег хочешь
оставить? – возмутился Дилль. – Пусть будут неровные восемьдесят
монет.
– Ну, как знаете, – проскрипел
ростовщик. – Брат Хисм, скрепи наш договор своей печатью.