Монах отобрал у каршарца бутылку.
Гунвальд пожал плечами и взял другую.
– Короче, я похоронился в этом
демонами забытом Станигеле – скукота там смертная. Единственное
развлечение – монастырская библиотека. Если бы не книги, я бы в
этом Станигеле совсем спился. Я все книги перечитал по два раза, и
начал одолевать настоятеля, чтобы он вытребовал у патриархии новые.
Надоел так, что он при виде меня рычать начал. К тому же, время от
времени местные жители с жалобами на меня приходили…
– Ты им, наверное, проповедь задом
наперёд прочёл? – предположил Дилль.
– Не, обычно жаловались, что
кому-нибудь морду набил. Ну, ещё пару раз родители невинных девиц
приходили. Но на самом деле, те девицы были уже давно не
невинными…
– Подожди, подожди, – Дилль
недоумённо развёл руками. – Разве монахам церкви Единого не
воспрещены плотские утехи?
– Воспрещены, – кивнул Герон, – ибо,
как говорит наш настоятель, если тратить силы на низменные
человеческие наклонности, то Единый не услышит твоего голоса в хоре
братьев, а потому всеобщая молитва может не исполниться. Но, – тут
Герон хитро усмехнулся, – почему-то наши монахи не упускают
возможности… гм… пообщаться с женской половиной человечества.
Наверное поэтому Единый не всегда спешит исполнить наши смиренные
просьбы.
– Предлагаю выпить за женскую
половину, которая не даёт окончательно завянуть монахам! –
провозгласил тост Дилль.
Гунвальд и Герон тост с
воодушевлением поддержали, после чего монах закончил своё
повествование:
– После того, как Дилль проехал через
наш городишко, я начал к настоятелю приставать, чтобы он
откомандировал меня в драконоборцы. Отец Симеон сначала, конечно,
не соглашался, но как услышал, какое жалование полагается
драконоборцу, мигом сообразил, что для монастыря эти деньги лишними
не будут. Да и, наверное, надоело ему разбираться с моими
еженедельными прегрешениями. Короче говоря, снабдил он меня
сопроводительным письмом и отправил с глаз подальше. Вот так я и
оказался здесь.
– То есть, ты вместо того, чтобы
спокойно жить, собираешься на верную гибель? – спросил
Гунвальд.
– Лучше погибнуть в битве с драконом,
чем от скуки в монастыре, – с нетрезвой высокопарностью ответил
достойный монах.
– Уважаю! – каршарец облапил
Герона.
– Предлагаю выпить за храбреца,
который боится лишь скуки! – провозгласил Дилль, которому,
очевидно, в этот вечер предстояло быть тостующим.