Девушек обычно
выдавали замуж с семнадцати лет, но отец уговорил советников найти какое-то
исключающее это ограничение правило: в случае гибели невесты ее младшая сестра
обязана была выполнить обещание, данное при помолвке.
Я была должна
всем вокруг. Мое сопротивление, которое я проявила поначалу, отец сломил, велев
высечь меня розгами. Били меня, не жалея: отец наблюдал, чтобы палач добросовестно
исполнил наказание. Я кричала, плакала, а потом просто считала удары. После
лекари быстро залечили мою кожу, чтобы до свадьбы от ударов не осталось и
следа. Но память о боли и унижении осталась. Больше я не смела поднимать голос
и выступать открыто. Но я не оставила надежды избежать брака.
Няня была
единственным человеком, который поддерживал меня, подбадривал, позволял рыдать
себе в подол. Я прибегала к ней в комнатку, чтобы поделиться отчаянием,
переполнявшим душу. Под темной вуалью, без света и просвета надежды, я,
казалось, выплакала все слезы, что были уготованы мне на всю жизнь.
- Мне страшно,
няня. Этот король совсем старый, а я… - всхлипывая, жаловалась я.
- Возможно,
твой будущий муж решит подождать, пока ты не будешь полностью готова, - но в
голосе няни было столько сомнения, что я поняла: вряд ли.
- Зачем ты
пытаешься обмануть меня, няня?
- Я пытаюсь
приободрить тебя, - ладонь легла мне на голову, успокаивая.
- Думаешь, он
будет добр ко мне? – подняла я взгляд на нее, откинув вуаль.
Няня слабо
улыбнулась и вытерла мне мокрые от слез щеки.
- Я буду
молить богов об этом.
Няня страдала
не меньше меня, потеряв одну воспитанницу, боль другой она воспринимала острее.
Я понимала, что без ее поддержки сломаюсь на чужбине.
И попросила
отца только об одном: чтобы няня отправилась со мной к мужу. Но отец уже ушел в
глухое сопротивление, желая наказать меня любым способом.
- Нет, она
останется здесь. А с тобой поедет леди Сандра.
- Я прошу
только об этом, - я готова была ползать перед ним на коленях, вымаливая эту
милость. Кто такая леди Сандра, я понятия не имела. Но отец лишь довольно
улыбнулся:
- Я здесь не
для того, чтобы исполнять твои капризы.
Ему доставляло
удовольствие унижать меня. С самого моего рождения я чувствовала его неприязнь:
мы были слишком похожи. Оба упрямые и волевые, мы как будто постоянно мерялись
силой воли. Я проигрывала, потому что реальной властью обладал отец. Наказания
были всегда очень сильными и жестокими. На какое-то время я пряталась за
равнодушием и показным смирением, но моя воля рано или поздно прорывалась
наружу и вела к новому столкновению. К пятнадцати годам, когда стало понятно,
что у меня нет ни одного признака магии, отец стал унижать и оскорблять меня постоянно.
Он гордился моей сестрой, постоянно нас сравнивал, уничтожая мою самооценку. Я чувствовала
себя ненужной, отверженной, бестолковой, но это лишь порождало во мне новые
волны сопротивления. Я как море, то откатывалась назад в чувство ничтожности,
то, с новым приливом силы и жажды проявить свой характер, нахлестывала на отца.