Залихватским ковбойским жестом профессор выхватил из кармана
какой-то пульт и резко утопил одну из кнопок. Раздался тихий треск,
и все чудища мгновенно испарились.
- Голограммы, и только-то!.. – рассеянно отмахнулся Гадюкин,
отвечая на немой вопрос Попова. – А ведь натуральные, а?..
Перепугались чуток, батенька?
- Да я ж... япона мать...
- Да-да, все в первый момент пугаются, - закивал профессор. –
Последнее слово техники, батенька...
Попов отер пот со лба. Ужасно захотелось хлопнуть дверью и уйти,
даже не прощаясь. Шуточка Гадюкина ему совершенно не
понравилась.
Но он вспомнил про обещанное вознаграждение, вспомнил о
накопившихся счетах и все же сделал над собой усилие.
- Профессор, а что я должен буду... – начал он, но запнулся на
полуслове. – Э-э-э, профессор?..
- Да, батенька? – дружелюбно посмотрел на него Гадюкин.
- Вы, кажется, одного выключить забыли... вон там, слева.
- Где?.. А, нет, не волнуйтесь, это не голограмма. Это мой
ассистент. Лелик, поздоровайся с гостем!
- Ар-га!.. – прорычал Лелик.
Попов снова почувствовал, как кровь приливает к лицу. Ассистент
Лелик, возможно, выглядел и не таким чудищем, как та свиная харя с
десятком глаз, но отставал не слишком сильно. Горбатый, но
исполинского роста – два с половиной метра, не меньше. Кожа грубая,
шершавая, глазки крошечные, надбровные дуги странно искривлены,
нижняя челюсть огромная, выдающаяся вперед, лоб скошенный, ноздри
вывернуты, как у гориллы.
А бицепсы! Создается впечатление, что этот детина всю жизнь
питался исключительно стероидами – до такой степени его раздуло во
все стороны. Белый медицинский халат на Лелике смотрится
исключительно нелепо – больше бы подошла шкура мамонта.
- Не обращайте внимания, - ухватил Попова за локоть профессор
Гадюкин. – Конечно, внешне Лелик не слишком привлекателен, и дикция
у него немного неразборчивая, но, поверьте, это не ассистент, а
настоящее золото! Лелик!
- Ху-Га?..
- Настрой агрегат и проверь питание!
- Ры-ху, Ху-Га! – рявкнул великан, начиная копаться в
переплетении проводов.
- «Ху-Га» - это он так меня называет, - смущенно улыбнулся
профессор. – У бедняги язык, нёбо и гортань изуродованы – не может
говорить членораздельно... Впрочем, к его речи быстро
приноравливаешься – нужно только чуток тренировки, вот и все!..
Сущие пустяки! Хотя вы-то вряд ли успеете, вы же у нас только до
завтра... Ну так что, батенька, приступим? Время у нас не
казенное!