Гадюкин лишь пожал плечами. Он уже привык, что его юмор всегда
принимают с холодком.
- А теперь давайте серьезно, профессор. Что вы можете предложить
для преодоления языкового барьера?
- Будем работать, батень… товарищ президент. Попробуем обучить
их нашему языку. Если окажутся неспособными – сами научимся ихнему.
В крайнем случае попробуем универсальные методы – картинки там
всякие, геометрию Евклида…
- Добро. Эдуард Степанович, вы ответственный. Надеюсь, недели
через три контакт все-таки состоится…
- Мы с профессором приложим все силы. Верно, профессор?
- Разумеется, батенька, не извольте сомневаться! – хитро
прищурился Гадюкин. – Нет, все-таки президент у нас тупой, как
пробка…
- Гхрррм!.. – злобно кашлянули с экрана.
- Ой, товарищ президент, вы еще на связи? – удивился профессор.
– А это я не про вас сказал! Это я про другого президента!
- Работайте, - скрипнул зубами президент.
Через три недели контакт не состоялся. Не состоялся он и через
три месяца. Проект «Центавр» затянулся до неприличия – прошел уже
целый год, а общение по-прежнему буксовало. Инопланетяне выучили
полтора десятка простейших слов – «дай», «есть», «темно», «вода» и
так далее… но для полноценного разговора этого, конечно, не
хватало.
А их родное наречие оказалось на редкость зубодробительным.
Профессор Гадюкин очень гордился своей способностью мгновенно
овладевать новыми языками – он их знал больше тридцати, от
английского до суахили. Но тут его ожидал конфуз – абракадабра
центавриан упорно не сдавалась. Профессор сутками просиживал в
покоях, отданных гостям из космоса, но до сих пор оставался там же,
где и был.
- Батенька, это прямо издевательство какое-то! – жаловался он
Эдуарду Степановичу. – Вот слушайте. Как это называется?
- Шуэррк, - с готовностью курлыкнул центаврианин, вместе с
Гадюкиным хлопая по столу.
- А вот это? – указал на стул профессор.
- Ооррк.
- Ну, вроде бы достаточно просто, - задумался главбез. – Стол –
«шуэррк», стул – «ооррк»… Так в чем сложность?
- Вот в чем! – плаксиво выкрикнул Гадюкин, раскрывая перед ним
эль-планшетку. – Я тоже думал сначала – быстренько составим
словарик, потом перейдем к грамматике и всему такому… Хрен вам,
батенька! Смотрите. Вчера стол и стул звучали «уурра» и «рроо»,
позавчера – «брээ» и «арруу», позапозавчера – «ап» и «арп»… То ли
их язык меняется с фантастической быстротой, то ли он зависит еще и
от календаря – сегодня такое-то понятие обозначается одним словом,
завтра – другим… В любом случае для меня это слишком сложно!
Слишком сложно!