Эдуард Степанович недоверчиво покачал головой. Профессор Гадюкин
впервые на его памяти произнес подобную фразу. Значит, дело и
впрямь нешуточное.
Сами центавриане ничуть не беспокоились. Их вполне устраивала
жизнь в НИИ «Пандора». За ними ухаживали, как за царской четой,
кормили всем, что только душе угодно, развлекали, несколько раз
даже выводили в город погулять. Благо внимания они почти не
привлекали – ну подумаешь, кошачьи усы под носом? Молодежь сейчас
по-всякому выкаблучивается – вон, недавно объявилось новая
поветрие, «минотавры». Умеренные просто носят специальные каски с
рогами, а радикальные – вживляют настоящие, привинчивают прямо к
черепу.
Обслуживающий персонал довольно быстро привык к необычным
подопечным. Центавриане никому не доставляли хлопот – вели себя
очень прилично, не шумели, не хулиганили, не капризничали. В
питании придерживались вегетарианской диеты, любили понежиться в
солярии и с удовольствием плескались в бассейне, оказавшись
превосходными пловцами.
Все вокруг вызывало у них по-детски восторженное любопытство –
жаль только, что любопытством дело и ограничивалось. Казалось, их
совершенно не интересует собственно цель полета – исследование
новой планеты, установление контакта с ее обитателями. Если они
летели сюда не для этого… то для чего тогда?
- Издевательство… - бормотал Гадюкин. – Башкой они, что ли, при
посадке ударились?..
Нет, какое-то общение с центаврианами все-таки шло. Лаборантка
Таня возилась с ними, как с маленькими детьми, учила азбуке на
кубиках, показывала картинки и от души радовалась каждому
выученному слову. Космонавты уже отличали ее среди прочего
персонала, даже называли по имени.
Но больше они ничьего имени не запомнили – даже профессора
Гадюкина. Того это не на шутку уязвляло, хотя он и сам признавал,
что «Аристарх Митрофанович» запомнить несколько сложнее, чем
коротенькое «Таня».
Так прошел и второй год. Разочаровавший всех проект «Центавр»
был задвинут в дальний ящик. Занимались им теперь спустя рукава,
уже мало на что надеясь. Инопланетяне чувствовали себя хорошо, но
не желали ни обучаться земным языкам сами, ни помогать выучить
свой. Были перепробованы все известные способы общения – от азбуки
глухонемых до криптографического письма. Центавриане каждый раз
вежливо внимали суетящимся вокруг людям, но не более того.