Не сразу я поняла, что ветер
неправильный. Точнее неправильный туман. Лес шумел. Выстреливающие
из бело-серой гущи ветки били по лицу. Но туман стоял, точно
приклеенный, не шелохнувшись. И я побежала. Задыхаясь. Мысленно
крича от ужаса. Борясь с приступами тошноты.
Когда вывалилась из тумана, заплакала
от облегчения. Шла по лесу, проваливаясь в мох, размазывая слезы по
щекам и молилась. От радости. Благодарила, что жива. И не ведала,
что молюсь уже под чужим небом.
Когда дошла до дороги – высокой,
насыпанной – упала на колени и просидела, наверное, полчаса,
переводя дух. Четверка промчавшихся всадников заставила вернуться к
реальности. А та… ставила в тупик.
Потом мне повстречалась и странная
карета, запряженная похожим на смесь осла и зебры животным. И
подвода с возницей, чьи отвисшие вниз щеки навевали схожесть с
мастифом, а землистого цвета кожа – с ожившим мертвецом.
На меня смотрели с удивлением, но без
шока: «Гляди! Чужая!» Хотя в своих резиновых сапогах, потертых
джинсах и длинной, по бедро болоньевой куртке – жаль, кепку
потеряла – я смотрелась странно. Подозреваю, еще открытый от
удивления рот и выпученные глаза не добавляли мне солидности.
Офигивая и не знаю, что думать, я
добрела до окраин города и тут замерла надолго, потому как
открывшийся вид на высокие стены был мне совершенно незнаком. Пока
я договаривалась с собой, что это не шиза, мне решили помочь.
Этот момент я с радостью бы
вычеркнула из памяти, но он, зараза, напоминал о себе ноющим плечом
и чешущейся под одеждой заживающей ссадиной.
Какой-то возница, которому
показалось, что я мешаю, вытянул меня хлыстом по спине, еще и
кулаком толкнул, отчего я кубарем покатилась со склона, потеряв
сознание от удара головой о камень. Там меня и нашла старуха.
Они жили рядом. Под мостом. Старуха и
двое ребятишек. На вид обоим было лет по десять. Из-за одежды,
намотанной на манер слоенной капусты, я до сих пор не знала, какого
они пола. Различала по росту. Тот, кто повыше – Чип, пониже – Дейл.
Представляться они не стали, а потому имена я подобрала им сама. У
обоих остренькие лица, бусинки черных глаз, полупрозрачные от
тонкости пальцы. Молчаливые – я вообще их сначала за немых приняла
- но прекрасно понимающие друг друга с полуслова.
Старуха говорила за троих. Громко,
скрипучим басом. Она напоминала старого, облезшего медведя. Метра
два роста – никак тролли в роду были. На широком подбородке пучками
торчали черные волосы. Внушительный нос, серые глаза в плотном
окружении глубоких морщин. На голове – намотанный выцветший от
старости платок. Темный, потертый плащ скрывал массивную фигуру, но
я видела эти запястья и мощные ладони. Она одна дотащила меня до
лежанки…