— Кто может его заменить? — задал я самый важный вопрос.
— Никто, — ответил этот маленький, но очень смелый человечек. —
А вот место казначея должен занять я.
Я остановился и внимательно осмотрел его. Мы стояли у лестницы,
рядом с факелом. Бледный, тщедушный. Это важно — аристократы всегда
спортсмены. Даже если ты не тратишь часы на тренировки с оружием,
сам образ жизни располагает — то скачки, то охота. Соответственно,
редко можно встретить мелкого и пузатого аристократа. Этот был
мелкий и худощавый. На крестьянина похож. Кожа блеклое, мелкие, не
запоминающиеся черты лица. Разве что глаза цепкие. Есть примесь не
местной крови — волосы не глубоко черные, а чуть мышиного цвета,
глаза слишком светлые.
— Как тебя зовут? — сказал я.
— Вокула, — ответил тот. И тут же добавил, заметив моё
удивление. — С детства не люблю говорить слишком громко.
Удивился я потому, что мне это имя показалось мне слишком
русским. На уме вертелся какой-то “кузнец Вакула”, но кроме этого
словосочетания я ничего не помнил. А так имя типичное для местных.
Даже, я бы сказал, обыденное, и характерное больше для низших
слоев. Означает дословно "словечко", иногда может пониматься в
контексте, как шептун. Все имена когда-то что-то значили. И все же,
люди стараются подобрать имена звучные. И только у крестьян нет
особых притензий. Называют детей "Вол", "Заяц". Иногда "Сильный"
или "Красивая". Иногда вообще по номерам, "Первый", "Второй". А
что, удобно. Уж не из крестьян ли этот Вокула? Хотя нет, тогда бы
он не смог выучится письму и счету.
— Моя мать работала служанкой у двоюродного дяди сеньора
Джакоба, — осторожно сказал Вокула, заглядывая мне в глаза. А, ну
понятно, опять бастард. Услали подальше. Дали кое-какое
образование.
— Почему ты думаешь, что только ты можешь стать казначеем? —
спросил я.
— Стать казначеем может кто угодно, но вашим должен стать я. Я
мало знаю о делах вашего отца и сеньора Джакоба. Но я знаю все о
ваших деньгах. Сеньор Джакоб часто оставлял меня за главного, когда
уезжал или…
— Джакоб был стар. Он не готовил себе преемника? — перебил я
Вокулу.
— Своего сына, Бруно. Он оказался дураком. Стал деканом в
Университете, — ровно ответил Вокула, не как не агентируя
оскорбление. Просто констатировал факт.
— Бруно? Что он там преподает? — удивился я.