— Природоведение, геометрию и историю, — тут же доложил Вокула.
— Он не понимает людей. А люди, это всегда про деньги.
Интересные у него мнения о людях. И о сыне Джакоба. Дурак и
декан факультета? Впрочем, и остальные деканы были о Бруно
пренебрежительного мнения. Даже не пригласили его на важный
разговор. Обсуждение моей судьбы.
— Хорошо, — сказал я. — Пока ты будешь ответственен за… — я
неопределенно махнул рукой в сторону сокровищницы. — За все.
Свободен. Нычка, Леон, возьмите несколько людей. На конях. Нам надо
навестить Городской Совет.
— Я тоже должен ехать, — перебил меня Вокула. Я так удивился,
что даже разозлиться забыл. Что этот смерд себе позволяет?
— Куда? — тупо спросил я.
— Не в городской совет, точно. Если, конечно, вам нужны люди,
которые принимают решения. Я договорюсь о встрече, а вы пока
приведите себя в порядок. Важно показать, что последние дни никак
вас не задели. Сейчас же вы несете на себе следы многочисленных
лишений. Можно подумать, что вы были на краю поражения.
Ну что сказать. В общем, с Вокулой оказалось трудно спорить.
Постоянно мешало желание его убить. Через полчаса я был голый, а
Сперат и еще пара слуг смывали с меня “следы многочисленных
лишений”. И в самом деле, изорванный костюм, многодневный пот,
слегка разбавленный купанием в сточных водах и поверх всего этого
сбрызнутый смесью из крови и дерьма — не самый лучший способ
презентовать себя в обществе.
Я стоял в широкой деревянной бадье, пока меня терли чистым
сукном и местным аналогом мыла. Можно было принять ванну — но для
этого надо было греть воду в казанах, таскать её в большую
деревянную бочку внизу — а на это не было времени. Обошлись парой
казанов. Я учился невозмутимости, не обращая внимания на излишне
громкие хихиканья служанок, таскающих горячую воду.
— Если бы кто спросил меня, — тихо сказал Сперат, улучшив
момент, когда мы остались одни. — То я бы сказал, что Вокулу надо
бы сразу убить. И сделать вид, что это был Гонорат.
— Выясни, что у него за семья. Откуда он. Есть ли кто за ним, —
тихо сказал я.
— Уже. Он никто и не откуда. Родственники его ни разу не
навещали, и сам он уезжал только на похороны матери. А ведь живет
тут уже десять лет!
— Десять лет? — удивился я. Магн, разумеется, Вокулу не помнил.
Но в этот раз я его не винил. Это все из-за его лица Вокулы.
Никакое. Неприметное. Можно было десять раз встретить его в
коридорах и не запомнить. И я бы его не вспомнил, если бы он не
смог ловко увернуться от пинка в тот день, когда я пытался бежать
из Карнаэна. В мой первый день в этом мире. Такое запоминается
лучше.