Любитель пива кивнул:
— Он самый. Герард мое имя.
— Свободные комнаты есть?
— А как же!
— Нам нужны две. И желательно без
клопов. Хозяин озабоченно почесал пятерней затылок. По его лицу
было видно, что непомерные требования моего слуги смутили его и
расстроили.
— Рози, — позвал он служанку. —
Покажи господам лучшие комнаты. А вы (это уже нам) там сами
выбирайте. Какая больше понравится, ту и займите. У нас нынче много
свободных.
— Надеюсь, чистое белье
предполагается? — спросил я.
Поскольку говорил я негромко, кроме
трактирщика этот вопрос услышали только Рози и небритый молодой
человек, сидевший за ближайшим столиком. Оба они поглядели на меня
с любопытством. А разве я что-то не то сказал?..
Только трактирщик сохранял
гиперборейское спокойствие.
— Можно и чистое, — согласился
он.
Спальни для гостей располагались на
втором этаже, поэтому Рози повела нас наверх. Отперла пару дверей,
протерла подвернувшейся под руку тряпицей бронзовые зеркала,
распахнула тяжелые ставни, впустив в помещения дневной свет.
— Прилично... — задумчиво заметил
Тибо. По его тону я понял, что это лучшее, что нам может предложить
данный провинциальный трактирчик.
— Я сплю здесь, — сказал я, когда мы
вошли во вторую комнату.
— Но ведь та просторнее, — недоуменно
промолвил мой слуга.
— Не люблю большие помещения.
Тибо удивленно посмотрел на меня, но
промолчал. Похоже, раньше у меня были другие вкусы...
— Кстати, а где тут можно было бы
помыться? — поинтересовался я у Рози, пока она перестилала
постель.
— Я скажу, чтобы подогрели воду,
господин.
Я прошелся по комнате, выглянул в
окошко. Небо затянуто серыми клочьями облаков. Дождь будет.
Итак, время шло, а память не
прояснялась: основательно приложил меня покойный Гийом де Бош своей
палицей. Ни черта я не помнил ни о себе, ни о своей жизни. Даже не
знал, что за «Патерностер» и «Аве» должен прочесть. А ведь
предполагалось, что я должен хорошо знать, что это такое.
Я отвернулся от окна и принялся
рассматривать хлопотавшую в комнате девушку. Симпатичная. Была бы
еще симпатичнее, если бы сняла тот дурацкий платок, под которым
спрятала волосы.
Мое внимание привлекло висевшее на
стене бронзовое зеркало. Оно было маленькое и тусклое, но я
обрадовался и с превеликим любопытством заглянул в него.
С той стороны мутного бронзового
окошка отразилось лицо человека лет двадцати пяти — двадцати шести.
Нос с горбинкой, темные волосы, узкое лицо, чуть впалые щеки,
желваки на скулах, выдающийся вперед подбородок. На подбородке —
трехдневная щетина. Темные глаза. Какие именно: темно-синие, карие
или просто черные, определить нельзя — отражение в бронзовом
зеркале не было достаточно ясным.