Я не знал, от чего мурашки сильнее: от мягкого, теплого ветра
или прикосновений нежной Катиной кожи.
– А почему полустанок? – спросил я.
– Вообще, – она вздохнула, – я создавала это место для себя.
Когда-то, когда я была подростком, дом Лазаревых постиг кризис.
Вышло так, что папе пришлось нас защищать. И меня он решил
спрятать. Я и моя мама притворились простолюдинками, и уехали сюда,
на юг империи. Именно на подобном полустанке нас должна была
подобрать личная гвардия.
– Ты была на юге? – удивился я, – ты никогда этого не
рассказывала.
– Потому что мало что помню. Но полустанок запомнила на всю
жизнь. Было мне четырнадцать лет, и это первый раз, когда я смогла
поговорить со своей мамой, как с человеком, а не с членом дома.
Ведь все члены дома-хранителя – это функции. Функцией моей мамы
было рожать новых невест, – вздохнула она, – как раз тогда она была
беременна. Но на полустанке она была моей мамой. И раз уж ты позвал
меня, я решила, что это достаточно приятное место, чтобы тебя
встретить.
– Оставалось лишь удачно разместить матрас, – засмеялся я.
– Верно, – выдохнула она. Немного помолчав, наконец проговорила,
– я рада, что мы нашли последнее слово.
– Я тоже. Как оно там звучит?
– “Возродись” – припомнила Катя, – Не думала, что слово может
быть у Малиновского. Теперь нужно попытаться сложить все, что мы
получили что-то целостное. Но новый ореол я изготовлю для тебя в
ближайшее время.
Когда Шепчущий Во Снах перестал помогать, ореолы стало делать
сложнее. Но я рада, что его не видно в последнее время. Ты
действительно думаешь, что предводитель роялистов и есть Шепчущий
Во Снах?
– Виктор сказал, что Сновидец тоже носит золотую маску.
– И золотые перчатки? – Катя приподнялась на локтях, заглянула
мне в глаза, – у Шепчущего есть еще перчатки.
– Про них Виктор не упоминал. А я со Сновидцем не встречался.
Может, перчатки это не так важно.
– В нигде, – серьезно сказала Катя, – на все следует обращать
внимание.
– Я спрошу у Виктора.
Девушка положила голову мне на грудь.
– Но словами ничего не ограничится, – задумчиво смотря в небо,
проговорил я, – в черной книге, Малиновский упоминал еще два
ритуала. Я уверен, что узнаю о них из дневника. Только нужна помощь
Кашмарницы, – я поморщился, – вернее, сновидицы.
– Я рада, – вздохнула Катя, – что ты спас ее. Мне было жаль эту
девушку.