Я приготовился к штурму, но крепость сдалась без боя. Дверь открыла
не эта кошмарная саксонка, а заспанная де Бов, замотанная во что-то
вроде ярко-зеленой туники с разрезом спереди. Шнуровки не было, и
держалась эта штука только на поясе, не то чтобы туго затянутом. На
тунике были желтые цветы и птички, а под туникой ничего, кроме
самой де Бов, не было. Не такая уж она, пожалуй, и тощая, если
приглядеться. Хотя сиськи все же маловаты.
Де Бов зевнула и потерла кулаком правый глаз.
— Ты вообще спишь?
Я отвлекся от птичек — и всего, что под ними. Какое, нахрен,
спишь? День на дворе!
— Прошу прощения. Не знал, что потревожу ваш сон. Я могу
подождать, когда вы переоденетесь.
— А смысл? — загадочно вопросила де Бов. — Входи.
Она развернулась и скрылась в глубине дома. Ну что ж, если так
хочет дама… Я пожал плечами и двинулся за желто-зеленым сигнальным
огнем. Де Бов обнаружилась на кухне. Она возилась у шкафчика,
доставая какие-то горшочки, связки травок и кружки. Туника
выразительно облепила задницу. Я тактично опустил глаза и тут же
наткнулся взглядом на голые лодыжки. Сквозь белую кожу над
щиколотками просвечивали голубоватые венки. Де Бов переступила с
ноги на ногу, потерла ступню, стряхивая прилипший мусор. Ну вот что
мне, зажмуриться, что ли?!
— Садись, — де Бов махнула рукой на лавку у стола. — Я
сейчас.
Она сыпанула в кружки сухих листьев, залила из кувшина водой,
сжала на миг ладонями. Забурлило, из кружек повалил пар.
Интересно, а если она за голову кого-то ухватит, мозги так же
вскипятить может?
Де Бов пододвинула одну кружку мне, поставила на стол тарелку с
печеньем, мед и соль — очень ровную, очень белую и очень чистую,
как первый снег.
— Теперь рассказывай, — она зачерпнула ложкой соль и высыпала в
отвар. Я вылупил глаза.
— Вы это солите?!
Не знаю, почему меня так поразило именно это. Я сижу на кухне у
ведьмы, собираюсь пить какое-то зелье и, может, рискую бессмертием
души. Ну, если вдуматься. Но нет, по-настоящему пугает меня мысль о
необходимости пить рассол с печеньем. Идиотизм же.
— Рехнулся? Это сахар, — де Бов пихнула ко мне горшочек. Я
осторожно взял ложку. Для сахара эта штука была слишком белой. —
Давай, давай, попробуй.
Я колебался.
Да ладно, это же детская шутка. Не будет меня взрослый человек
дурить. Или будет? Между прочим, де Бов еще не отпила.