Да какого дьявола! Я рыцарь, а рыцарю неведом страх!
Зажмурившись, я лизнул ложку. Действительно сахар.
Вот так просто, утром на завтрак.
Кажется, насчет финансовых возможностей чернокнижников я здорово
ошибался. Зато теперь я точно знаю, почему люди заключают сделку с
дьяволом. Если бы мне кто-то лет десять назад сказал, что за
проданную душу полагается сахар, я бы колебался минуты две — решал,
просить один мешок или все-таки парочку.
Кстати, а из чего отвар вообще? Ладно, неважно. С сахаром я и
сушеные жабьи глаза слопаю.
Печенье было в форме звездочек и полумесяцев.
Вкусное.
С орешками.
Я дожевал, запил подостывшим отваром, смахнул с физиономии
налипшие крошки. Хватит, пожалуй, жрать, пока задница к лавке не
приклеилась. Я сюда не за этим пришел.
Я с сожалением отодвинул тарелку с печеньем.
— Еще раз прошу прощения за ранний визит, но у меня приказ.
— Да, помню. Докладывай, — де Бов приглашающее махнула рукой —
той, в которой держала кружку. — Черт. Разлила.
Она потянулась к лежащей на подоконнике тряпке, не достала и
досадливо поморщилась. Тряпка дрогнула, медленно поднялась в воздух
и плюхнулась на стол — точно на лужу.
— Ну? Я тебя слушаю.
А. Да. Точно.
— Кхм. Крестьяне жалуются, что дети в лесу пропадают.
— Часто?
— Чаще, чем обычно. Один-два за год — это нормально. А тут за
пару месяцев шесть человек. Я поначалу был уверен, что это волки.
Поднял людей, те прочесали лес.
— Волков нашли?
— Ну да. Потому я и успокоился. К тому же все вроде бы
прекратилось.
— А теперь, значит, опять началось, — де Бов задумчиво
выколупывала из печенья орешки и складывала их на край тарелки.
Привычка у нее такая, что ли — наковырять еды и мозаику из нее
выкладывать?
— Вроде как. Сегодня целая делегация пришла. Помочь просили.
А я не знаю, как. Ненавижу это. Самая дерьмовая штука в жизни —
беспомощность, чего бы она ни касалась.
Де Бов закончила с одним печеньем и взяла другое.
— Детали помнишь?
— Деревни разные. Друг от друга далековато. Дни разные, к луне
не привязаны, — ну да, я тоже учусь. — Пропадали и мальчики, и
девочки. Криков в деревне не слышали, похоже, дети просто уходили,
и все.
— А может, действительно уходили? Может, в семьях конфликты
были?
— А что, могло не быть? — я удивленно посмотрел на де Бов.
Твою мать, это же семья. Где еще быть конфликтам, как не
здесь.