Де Бов развернула этот шедевр на столе, приготовила бумагу, свою
красную палочку и зарылась в допросы, совершенно утратив связь с
реальностью. Я сидел напротив и тосковал. Сначала разглядывал
карту, потом — де Бов, сосредоточенно жующую нижнюю губу. Потом
взял красную деревяшку. Я себе магические жезлы как-то иначе
представлял. Более… волшебным, что ли. А это была обычная
лакированная палка, только граненая. И заостренная на конце, с
темным, жестким на ощупь кончиком. Это чтобы кровью подписываться
удобнее было, что ли?
Острый наконечник отломился и покатился по карте, пачкая ее
серым.
Черт.
Черт-черт-черт-черт-черт!
Де Бов продолжала читать. Первым моим порывом было сунуть
переломанную палочку поглубже в бумаги и сделать вид, что так и
было. Но я рыцарь. Я мужчина. И я отвечаю за свои деяния, хороши
они или плохи, мне неведом страх.
А может, под стол бросить и сказать, что де Бов сама
уронила?
— Кхм.
— Что? — отвлеклась от пережевывания губы де Бов.
— Вот, — сказал я. — Сломалось.
Когда-то мой не-отец за такую вот хрень лупил меня, как козу
шелудивую. Вещи сами собой не ломаются, говорил он. Их ломают.
Правильно, в общем, говорил. Но переучить меня так и не смог.
— Сломалось? Ну так заточи, — пожала плечами де Бов и опять
уткнулась в бумаги.
— Как?
Лицо де Бов отражало кротость, усталость и истинно христианское
смирение.
— Если хочешь, можешь погрызть. Но я бы посоветовала ножом.
Я покрутил палочку в руках, достал кинжал. Лезвие было слишком
длинным, и работать им было неудобно. Хрупкая сердцевина все время
ломалась, но после нескольких ошибок мне удалось вывести кончик в
игольчатое острие. Я положил сильно потерявшую в длине палочку на
место, вытер потные руки и с облегчением выдохнул.
В животе забурчало.
Ну мать же твою.
Де Бов оторвалась от очередного допроса и посмотрела на
меня.
— Ты есть хочешь?
— Нет, — почему-то ответил я.
В животе опять забурчало — громко и отчетливо.
Сука.
— Слушай, будь другом, сделай пожрать. Посуда в шкафу на верхней
полке, еда — в нижней тумбе. Тащи все, что найдешь.
Хозяева потчуют гостя.
Женщина кормит мужчину.
И вообще, тут должна быть служанка! Куда делась эта кошмарная
саксонка?
Видимо, что-то из этого отразилось у меня на лице.
— Что? Ну ты же все равно ничего сейчас не делаешь, — вид у де
Бов стал озадаченный.