Все заработало, зажужжало и засвистело, и Михаил отправился
проверять остальные крупные узлы соединений, начав с самого
большого неподалеку. В середине осмотра и проверок, когда он уже
уверился, что здесь все работает и непонятным оставалось только,
зачем тратить столько энергии на какие-то непонятные установки, с
потолка раздался приятный женский голос.
— Внимание, обнаружена угроза. Система переводится в режим
защиты.
С тихим шелестом закрылись двери, отрезая Михаила от выхода. Он
потыкал пальцем в терминал, но тот затребовал ключ и код доступа,
которых у него не было.
— Активированы протоколы безопасности, - с легкой укоризной
сообщил голос. – Всему персоналу занять места по расписанию.
Это надолго, понял Михаил, и полез в терминал, даже вскрыл его,
но попытки закоротить провода ничего не дали, кроме еще одного
сообщения голоса сверху:
— Обнаружена попытка взлома в криозале номер один, приняты меры
для успокоения.
Какие еще меры, подумал Михаил, ощущая, как перед глазами все
вдруг поплыло и начало покачиваться. Газ! Он попробовал выдохнуть,
прикрыть рот одеждой, вспомнил даже, что лучше намочить ее, но
ничего сделать не успел. Покачиваясь и спотыкаясь, он рухнул в одну
из странных установок, которая охотно приняла его внутрь и тут же
закрыла крышку.
— Угроза в криозале нейтрализована, - еще успел услышать Михаил.
– До подлета ракет осталось десять с половиной минут, всему
персоналу необходимо немедленно занять места…
Что-то зашипело вокруг, и он отключился, думая о том, как
выскажет все Степану, когда проснется.
Проснулся Михаил уже в больнице, в отдельной палате, судя по
стерильно белым стенам и непонятной аппаратуре вокруг. В огромные
окна бил свет и Михаил чуть прищурился, осознав, что ужасно
голоден. Он поискал взглядом кнопку вызова или хотя бы камеры,
чтобы помахать в них, но тут часть стены съехала вбок, и внутрь
вошла женщина в белом халате.
Примерно ровесница Михаила, прямые черные волосы и огромные
глаза, смугловатая, словно от загара, кожа и горделиво
расправленные плечи, длинные ноги, легко несущие ее такой походкой,
от которой у него немедленно все воспряло к жизни, попутно намекая,
что эта часть не пострадала от газа.
— Доброе утро, - с белозубой улыбкой произнесла женщина, прямо и
открыто глядя на Михаила.