Она запрокинула голову, затянулась
еще раз, утопая в вечности вопроса: стою ли я вообще того, чтобы
мне отвечать?
— Что ж, мне больше скрывать нечего,
мальчик. Ты начал представлять интерес. Мир пытался тебя убить — и
не раз. И ведь у него почти даже получилось это сделать дважды: то
святой лев с чернил решит отведать твоей лодыжки, то шальная
пуля... Так уж вышло, что мир начал привыкать к тебе, принимать за
своего, не противиться твоим проказам, а то и потакать им.
Понимаешь? Любопытно было оставить тебя под наблюдением, но не
более того. Но давай все-таки кое-что проясним. После того что
случилось в тоннелях — расскажи еще раз о том чем жил, чем
дышал?
— Зачем вам? — удивился я. — Ваши
подопечные записали и переписали не один десяток раз.
— И ничего не нашли. А знаешь, считай
меня извращенкой, что обожает истории. В конце концов, разве тебе
жалко, если старая женщина послушает твои байки?
Мне было не жалко, и я набрал
побольше воздуха в грудь.
Рассказ предстоял долгий...
( https://author.today/reader/266811/2558884 -
вырезанная постельная сцена с Лиллит)
Лиллит дрожала. В последние дни она
не отлезала от меня — вместо почившего в недрах подземелья Муни я
стал ее любимой игрушкой. Она старалась держаться меня днем, в
свободные часы, и уж точно не оставлять в одиночестве ночью.
Сдавалось мне, что вопреки приказам и правилам офицерского корпуса
она каким-то чудом умудряется подсматривать, что я делаю на
уроках.
Оставалось только обреченно выдохнуть
— найдя наивную до детской непосредственности девчонку в туннелях,
я и не думал, что отыскал новую дьяволицу.
Словно желая заменить собой Биску,
Лиллит готова была спать со мной в любое время дня и ночи.
И, в отличие от других девчонок, не
желала скрывать своего необузданного влечения ко мне.
Сейчас она дрожала, переполненная
наслаждением. Упругая, мягкая грудь манила взгляд и руки, но я уже
почти что был лишен сил. Хотелось бесконечно спать и есть — и я
даже не мог сказать, чего больше...
Ненасытившаяся, она все же будто
прочла мои мысли, слезла с меня, лишь на миг оставив в покое.
Ей хотелось чем-нибудь занять руки.
Например, поиграть с тем, что у меня между ног, словно готовя его к
очередному заходу.
Да уж, мне-то она казалась стыдливой,
невинной, бесконечно робкой.
Пепельноволосая девчонка разбивала
все мои представления в пух и прах. За все те годы, что жизнь ее
травила за мнимое проклятие, теперь она жаждала натрахаться
всласть.