Страшно ли ему? Безусловно, да. Хотя в том он никому, кроме
жены, не открылся, но существует опасение, что разномастные немцы
найдут себе предводителя и начнут вредительствовать всем, кому
только смогут. И хорошо, ежели речь зайдёт о курфюрсте ганноверском
или короле прусском. А ежели к тому дню Георг Ганноверский станет
ещё и королём Англии?.. Англичанам невыгодно рвать отношения с
Россией: что их флот ныне без русского мачтового леса, пеньки, льна
для парусов? Однако ежели наградою за временные неудобства станет
полное подчинение России, они готовы немного потерпеть, ибо в
случае победы в их распоряжении окажется ключ к мировому
господству. Притом много ранее двадцатого столетия.
Противостоять английским претензиям на равных ныне могут одни
французы. Но пока ещё дышит старый король, пока действует его
кабинет, они с упорством одержимых продолжат воевать с Россией
руками турок – ибо шведов из сего комплота выбили надолго. Пётр
Алексеевич не исключал, что «брата Каролуса» попытаются тем или
иным способом выкрасть до подписания договора, потому охрана
коронованного пленника была усилена егерями. А французы… Луи
Четырнадцатый совсем из ума вышел, совершенно серьёзно считает, что
управляет всеми делами в Англии, а значит, нет резона обращать на
них внимание. Незадолго до Полтавской баталии изволил ему, царю
русскому, прислать письмо, будто собственному губернатору в колонию
– с требованиями и без должного титулования. Само собою, на то
письмо ответа не последовало: больно много чести… Катерина
говорила, что в их истории старик в сии годы так сильно не хворал,
что пришлось бразды правления дофину передавать. Да и сына с внуком
и старшим правнуком старый чёрт пережил. А здесь вот как вышло: не
вынес вестей о полном разгроме шведов. Ежели лекари его совсем
уморят, Пётр Алексеевич плакать точно не станет. И тогда откроется
возможность убедить дофина обернуться наконец и дать укорот
англичанам.
А начинать следует прямо сейчас, не дожидаясь, пока старый Луи
Богу душу отдаст. И раз маркиз де Торси самолично прибыл в
Копенгаген, то пусть Катька его в оборот берёт. Немцам с датчанами
станет показывать, будто бы Россия намерена установить должные
отношения с Францией, а французам – демонстрировать любезности в
адрес цесарцев, пруссаков и тех же датчан. Ну, а ежели она сумеет
напустить тумана английскому посланнику, уверяя, что всё сие не
более, чем ширма для самых дружеских отношений с Англией… Ежели
управится, то вернётся домой в чине тайного советника.