– Дальше? Ничего, – пожал мальчик плечами. – Я сидел внизу и
держал Маришку – не хотел, чтобы она потерялась. Приходилось
слушать, как «веселятся» наверху. А потом… Не знаю, но произошло
что-то еще. Что-то нехорошее. Запели рога, начали кричать и кричали
долго. А потом все оборвалось в один момент, и начался пожар.
– Иными словами – к ним наведался Дикий Гон.
– Шутишь?..
– Если бы, – сплюнул одноглазый в костер. – Полчища ведьм всегда
летят в места, где бушует война. Поля битв и разоренные селения их
вотчина. Смерть и огонь везде, а сильные мира сего слишком заняты
войной и грабежом, чтобы обращать внимание на тылы. Никто не
помешает ведьмам забрать любого, чтобы бросить в пасть к своим
темным божкам. Или набрать послушников – оставшиеся без крова
крестьяне сами слетаются к ним, как мотыльки на огонь.
– Наши из храма, про которых ты спрашивал... Думаешь их
забрали!?
– Кто знает… Возможно, им удалось сбежать и укрыться в лесу. В
храме все вверх дном, море крови и запах… гнили, – одноглазый снова
сплюнул. – Хорошо бы порыскать и поискать выживших, но думаю скоро
они сами найдут нас. После заката бегать по лесу – гиблое дело.
Знаешь, что находится там, дальше?
– Болота, – поежился мальчик. – Если зайти совсем далеко.
– А что на болотах?
– Об этом только деды знали. Но мы туда не ходим. Гиблое
место.
– Ведьмы любят глухие и гиблые места. Иногда там можно откопать…
всякое. Древние курганы, массовые захоронения – много подарков
досталось людям еще со времен Эпохи цветов.
– …и откуда ты все это знаешь?
– Мне положено об этом знать. Я иду у ведьм по пятам.
Мальчик сглотнул:
– Ты опричник?! – задал он вопрос, от которого его пробила
дрожь. Бедный мальчик. Шустрика при седле не заметил бы только
слепой. Вон он – устало покачивался у бока его кобылки и прорезал
тьму пустыми глазами.
– Да, – не стал врать одноглазый. – И, похоже, я сбился со
следа. Теперь едва ли смогу нагнать ведьм, когда они соберутся на
шабаш.
Он осекся и бросил взгляд в сторону могилы. На ее месте высился
целый холм полевых цветов.
– Ты это сам?.. – поднял бровь одноглазый, но мальчик не успел
ответить.
– Я помог чутка, – вместо него донеслось из темноты.
Одноглазый повернулся на голос, но не смог разглядеть ничего,
кроме неясных очертаний. Костер разгорелся вволю и мешал разглядеть
в темноте хоть что-то.