– Увы, нет, – хохотнул одноглазый. – Но я бы предпочел, чтобы
меня хорошенько проучили, чем действительно быть, кем я есть.
Однако, я – Каурай, опричник, и нет на этом имени никакого
проклятья, уверяю тебя. Если не считать проклятьем кучу золота,
которую обещает за мою голову Крустник, князь Феборский. Но не
думаю, что ты с ним в большом ладу.
– Смелые слова!
– Может, опустишь уже эту штуку? Она все-таки тяжелая, а у тебя
уже пот со лба градом течет. Поди нелегко целиться одной рукой?
– Что?.. – удивленно моргнул Богдан и покачнулся. – Ты видишь
меня в такой темноте?
– А еще я вижу, что этот арбалет раньше висел на моей лошади.
Как и меч, который ты также взял без спросу. Я, конечно, уважаю
ремесло верных сынов Пхеи, но уверен, что фуражировка это немного
про другое.
– Шутки шутишь? – скривился парень. – А мне вот не до шуток.
Твое добро пока побудет у меня, а попробуешь выкинуть какой-нибудь
фокус, колдун, я не посмотрю, что ты безоружен – долго в ножнах
твой меч не пролежит.
– Вот это делать не советую. Порежешься еще. Лучше давай ты
опустишь арбалет, и мы оба присядем у костра, чтобы наконец
поужинать не как враги, а как просто случайные попутчики, которых
свела бурная ночка. А то котелок уже начинает выкипать.
Каурай был прав – котелок уже давно требовал, чтобы его сняли с
огня.
– Там лежит твоя невеста? – решил сменить тему одноглазый,
кивнув на могилу в цветах.
– …да, – чуть помешкав, вымолвил Богдан почти неслышно. – Его
сестра, – он кивнул на Гриша, который занимался котелком. Тень
легла на его глаза:
– Гриш говорил, ты похоронил?..
– Ну, хоть одно доброе дело на моем счету, – выдохнул Каурай,
когда заметил, как опускается арбалет. Только тут он осознал
насколько проголодался.
Они сгрудились у котелка и принялись молчаливо пережевывать
пищу. Каурай чувствовал себя ужасно глупо.
Богдан сидел, отложив меч подальше, и не сводил с одноглазого
подозрительного взгляда. При свете костра выглядел парень не очень:
под покрасневшими глазами залегли тяжелые мешки, нездорового цвета
лицо покрывала грубая щетина. Это еще не говоря о больной руке на
перевязи, да и ходил он неважно – сильно подволакивал ногу. Полный
набор болячек, с такими заснуть будет ой как нелегко.
– Я ценю, что ты спас Гриша от смерти, пусть и преследуя
какие-то свои цели, – нарушил затянувшееся молчание Богдан, не
успели они вычистить котелок. – И… – он опустил глаза и, кажется,
покраснел, – …и все остальное.