И едва не промахнулся. Но все же схватил пацана в охапку и
крепко прижал к себе, рискуя переломать тому все ребра. Метлу
завертело волчком – верх и низ перепутались. Ветер хлестанул его
плетью дождевых капель. Но Каурай выдохнул. Метла проложила падать,
вращаясь как бешенная.
Оставалось последнее, самое сложное – замирить эту пляску.
Сжимая древко одной рукой, он приложил усилие, которое забрало
все его силы, но вывел метлу из опасного виража, когда до земли
осталось всего ничего. Метлу подбросило и вновь закрутило, но она
вышла из вертикального положения и креном пошла в сторону,
постепенно выравнивая полет, пусть и нисколько не сбавила скорости.
Каурай уже с трудом держался верхом и не представлял, как ему
остановить эту неуемную дуру. Далеко ли было до армии Крустника?
Куда повернул вал умертвий? И где его кобыла? – все выдуло из
головы. Он мечтал лишь об одном – наконец-то ступить на твердую
землю. Живым.
Краем глаза заметил в отдалении нечто темное, смутно похожее на
крышу деревенского дома, и направил непослушную метелку в ту
сторону. Она всячески пыталась озорничать, дергаться, менять
высоту, но Каурай как мог держал ее в узде.
Под ногами потянулось темное поле, а за ним несколько
приземистых домиков с соломенными крышами. Это был шанс. Либо они
сейчас спрыгнут на всем ходу и им повезет, либо проклятая
метла-таки добьется своего.
Каурай решил рискнуть, навалился на метлу, заставив ее
снизиться, и, как только соломенная подушка оказалась впереди, сжал
зубы и сиганул вниз, рассчитывая попасть на опережение. Он
зажмурился и отдался на милость Спасителя.
* * *
Он не знал, сколько пролежал без движения, забирая ртом воздух и
размышляя над тем, какой бес надоумил его взобраться на
неукрощенную метлу. Они проломили крышу насквозь и рухнули прямо
посреди комнаты, каким-то чудом не уткнувшись в печь. Повезло
несказанно.
Он взял себя в руки, мысленно досчитал до десяти, а потом сделал
попытку сесть – тело выступало против. Хотело покоя. Каурай понимал
его, но все же сел, хоть и страшно пожалел об этом. Выбирался из
обломков широкого стола, который под его весом треснул напополам.
Хорошо. Для стола – не очень. Вокруг ни души. Похоже, хозяева уже
далеко.
Мальчик! – пришла следующая мысль. Он протер оба свои уставшие
глаза и осмотрелся. Пацана отбросило на пол, он не двигался.
Каурай, шипя от боли во всем теле, протянул руку и тронул его за
плечо. Никакой реакции. Эхх… цыкнул он языком, перевернул мальчика
на спину и приложил ухо к груди. Закрыл глаза и прислушался – почти
сразу ему ответили.