Не теряя времени, одноглазый поднялся на ноги, кривясь и ругаясь
себе под нос, – надо было убираться, и как можно скорее. Он
подхватил безвольное тело мальчишки, перекинул через плечо и,
неловко переступая с ноги на ногу, двинулся к выходу. Дверь была
заколочена снаружи, и одноглазому пришлось немного попотеть, прежде
чем он выбил трухлявую деревяшку ударом ноги.
Но выходить он не торопился. Было поздно.
Стоило только двери раскрыться навстречу дождливому ненастью,
как одноглазый ощутил запах гнили, который не была способна
перебить даже свежесть долгожданной влаги. Следом он заметил силуэт
исполинского существа, которое не торопясь пересекало поле,
направляясь прямо к избе. Звук тяжелых шагов перешибал шепот дождя
и отдавался в каждой деревяшке.
Одноглазый выругался, вернулся в избу и положил мальчишку на
одну из лавок. Бросил на него прощальный взгляд и вышел под дождь,
спуская со спины меч. Даже через кожаную оплетку и перчатки легко
было ощутить насколько горячим он был.
Стоило только каплям коснуться темного грубого металла, как они
с шипением обратились паром – клинок раскалялся с каждым ударом
сердца, пока расстояние между одноглазым и гигантом, шагающим на
него сквозь бурю, неумолимо сокращалось.
Все ближе. У гиганта в руках не было оружия, однако Каурай не
обольщался. Эти руки, способные порвать человека на части, и были
оружием.
Ближе. Теперь Каурай мог разглядеть лицо. Черное, сморщенное,
скошенное на бок, словно маска, наскоро пришитая к черепу грубой
нитью. По центру лба горел единственный глаз, который за все время
ни разу не моргнул. Брони враг не носил, но отчего-то капли дождя
отбивали по его блестящей коже металлическую дробь.
За двадцать шагов Каурай остановился, не торопясь более
сокращать расстояние. Взялся за обжигающую рукоять обеими руками,
выставил клинок вперед и набрал полную грудь воздуха.
Еще раз. Снова биться с этим. Каждый раз, стоило ему только
обнажить Куроук и пролить немного крови, как приходилось с
замиранием сердца ждать гостей. Рано или поздно звучала тяжелая
поступь, и из темноты показывался он. Безымянный Циклоп, один вид
которого был способен повергнуть в ужас любого. Неумолимый,
бессердечный и молчаливый. Каурай уже сбился со счета, сколько раз
ему приходилось сражаться с этой тупой машиной, даже имени которой
он не знал.