Он требовательно смотрел на напарника. На лице Дизеля появилось выражение ребенка, у которого грозили конфисковать любимую новообретенную игрушку, и, чтобы этого не произошло, байкер стиснул хреновину в объятиях.
Затем, посмотрев на себя со стороны и устыдившись, Рип с неохотой сунул блестящую железку Подагрусу. Тот без должного почтения отложил ее в сторону.
– Господа!.. – бодро начал Краулер, повернувшись к Айронгрейвсам. – От имени Клана Гирудо выражаю вам сердечную благодарность за помощь в нашем сложном деле. Когда все закончится, возможно, всех нас наградят медалями, или чем-нибудь еще. Впрочем, поглядим. А пока – прощайте, и еще раз спасибо!..
«Уполномоченный» поклонился, и, развернувшись, не без некоторой спешки потопал к выходу, пока не пришлось облобызать Клементине ручку.
Ему казалось, что герцогиня махнула вслед черным платочком.
Подагрус поднялся с напарниками на лифте, и сопроводил до выхода.
Только когда двери закрылись за спиной, Лео смог вздохнуть полной грудью.
И – едва не поперхнулся, потому как в кармане зазвонил телефон.
Альбинос устало ответил.
– Надеюсь, – как голос с того света, осведомился Кридус, – ты не забудешь о нашем уговоре?..
Сглотнув, Краулер промямлил:
– Что вы, как можно…
– Отлично, – сказал герцог Вурдалаков, и отключился.
Лео хотел было выругаться, но вовремя сообразил, что в такой близости Морга это чревато, и прикусил язык. Молча убрал телефон и двинулся к машине.
– Ну, наш непреклонный диктатор, что дальше?.. – спросил вервольф, оседлав мотоцикл.
Альбинос задрал голову. Огни города отражались в низких облаках и создавали неживое желто-зеленое марево. Эдакое урбанистичное северное сияние, пропитанное метаном и угарным газом – обычное дело для любых широт, где людское племя во всю ширь успело развернуть свою паскудную деятельность. Похожая заря могла бы вставать над каким-нибудь Некрополисом, раскинувшемся на берегу Стикса. Здесь же, наверху, это был еще не рассвет.
Пока еще нет.
До возвращения этого душегуба оставалась пара часов, но Краулер не нашел в себе ни физических, ни душевных сил, чтобы мчаться сегодня куда-нибудь еще.
– До рассвета далеко, – объявил он спутнику, – но я не нашел в себе ни физических, ни душевных сил, чтобы нынче же ночью куда-нибудь мчаться еще. Кроме того, мне нужно прилечь, и поразмыслить о том, каковы будут наши следующие шаги.