Тьма окружает, мир плывет и шатается, словно от сильного удара
по голове. Оставшимися крохами разума еле успел понять, что
столкнулся с мастером мороков. Старцы Синеокого показывали на
уроках основы, но с такой силой они никогда не били. Тело не
чувствуется, самообладания только и хватает, что стоять на
ногах.
«Брось нож!» Повинуясь неслышимому приказу, выполняю команду.
Смутно различимый сквозь темноту силуэт подступает ближе.
Меня спасло то, что я не думал. Осознанную попытку сопротивления
чужак бы задавил. Я месяц с лишним каждый день по нескольку раз
создавал Заморозку, утром и вечером, сберегая крохи силы,
отрабатывая заклинание до совершенства. Ставя его на рефлекс.
Добиваясь, чтобы рука сама поднималась в активирующем жесте,
вынуждая организм действовать по многократно отработанному
шаблону.
Волна холода ударила в лицо, в глазах чуть прояснилось.
Противник стоял, вернее, медленно заваливался назад, по его
туловищу от живота расползалась волна изморози.
Мысли ворочались медленно, им будто бы что-то мешало,
единственное, на что меня в тот момент хватило, это на просто
«бежать»! Шатаясь, словно мертвецки пьяный, развернулся. Врезался в
стену, придерживаясь за неё, зашел в дверь. Точно так же в сенях,
от стенки к стенке, отшибая плечи и несколько раз стукнувшись
головой, добрался до выхода из дома. Боль помогла, немного
отрезвила, и мне с огромным трудом удалось доковылять до ворот.
Выйти уже не смог, ноги не несли.
Каким-то чудом встал на четвереньки. Навалившись на створку,
отодвинул её и вывалился на улицу. Должно быть, зрелище я
представлял собой ещё то – грязный, из царапин течет кровь, под
носом тоже влажно и солоновато, не в силах стоять.
Чьи-то руки перевернули на спину, сверху нависла встревоженная
бородатая рожа. Последнее, что помню, как прошу хриплым
голосом:
- Стражу! Зовите! Стражу!
Больше ничего. Темнота.
Первое ощущение? Прикосновения чужих пальцев к голове.
Чьи-то ладони осторожно ложились на макушку, проходили сверху
вниз по волосам, собирались в щепоти на висках и, словно захватывая
нечто невидимое, отбрасывали в сторону. Затем снова, и снова.
Боль постепенно уходила. Правда, глаза открывать не хотелось –
тело животным чутьем опасалось. Я, кажется, лежал у кого-то на
коленях, и лежал бы долго, если бы не чужие голоса: