Планы спешно пришлось менять, но, как совсем скоро выяснилось, и
тогда, и сейчас мы никак не учитывали влияния той силы, что принято
именовать Судьбой, Роком или его величеством Случаем. Не учитывали,
а зря…
О том, что вокруг лагеря творится что-то не то стало понятно уже
утром. Обычно, едва лучи солнца красили багряным крыши бараков, над
лагерем тотчас разносилась барабанная дробь дятлов и появлялись
пронырливые белки, начиналась какая-то возня и суета, а сам воздух
наполнялся жизнью. Уже потом, когда безжалостная охрана выгоняла
сонных каторжан на перекличку, и всё вокруг наполнялось звуками,
неизбежно сопровождающими любое большое скопление людей, природа
отступала. Но в первые часы рассвета на какой-то миг могло даже
показаться, что ты не на каторге, не в лагере для душегубов и
прочего отребья, а… в безлюдном лесу, в сердце какой-нибудь древней
чащобы, где есть лишь ты и живой мир вокруг.
В этот раз всё было иначе. Окружающий лес словно вымер, словно
некая сила, ужасающая всё и вся, вторглась в раз и навсегда
определённые границы, нарушив привычный распорядок. Вторглась, но
проявлять себя не спешила.
Изменения почувствовали все. Охранники, надзиратели, битые
жизнью каторжане и неопытные новички — все чувствовали, что что-то
не так. Но вот что именно понять не могли. Пока не стало слишком
поздно.
Мы с Салином далеко не сразу прониклись общим настроем, списывая
плохие ощущения на бессонную ночь и тяжёлые мысли о побеге. Но
когда оружейник за завтраком увидел скулящую и напустившую под себя
лужу псину из конвоя — зверюгу, способную в одиночку порвать
медведя, то отмахиваться от интуиции стало бы откровенной
глупостью. И мы, не сговариваясь, направились обратно в барак, где
в тайнике прятали все собранные припасы. Благо, до начала работ на
вырубке ещё оставалось время и никаких правил внутреннего
распорядка мы не нарушали.
Я остался снаружи, а Салин только-только нырнул внутрь, когда со
стены вдруг заорали часовые, затем спустя несколько минут с
надвратной башни застучала картечница и вслед за ней бухнула пушка
на крыше казармы охраны. В кого стреляли понять не получалось —
никаких посторонних звуков слышно не было, однако паника среди
охранников беспокоила всё больше и больше.
— Какого демона?! — воскликнул Салин, вновь появившись в
проходе.