Первая вообще ни о чем, а вот вторая
наполняет меня надеждой – значит, скоро будут искать место под
ночевку, и пытка конским седлом на сегодня закончится.
Приободрившись, набираюсь терпения и жду.
Ожидание, к моему величайшему
сожалению, затянулось, и гортанный крик старшего каравана раздался
только, когда уже начало смеркаться. Сползаю с седла и чувствую,
как дрожат и подкашиваются ноги.
«Кто бы мог подумать. – Делаю
неуверенно-корявый первый шаг. – Всего лишь несколько часов
просидел на спине у смирной кобылки. Что же дальше то будет?»
Опускаюсь на землю, разглядывая
снующих вокруг людей. Все действуют как идеально, раз и навсегда,
отлаженный механизм. Быстро, четко и без лишней суеты. В первую
очередь, занялись лошадьми, сняли поклажу, напоили и, стреножив,
отпустили пастись. Только потом запылали костры, и кочевники
занялись едой для себя.
«Интересно, – втянув носом запах
варева, задаюсь вопросом, – кормежка входит в общий пакет
приглашения или нет?»
Словно услышав мои мысленные
сомнения, как чертик из табакерки, вынырнул откуда-то хорезмиец и,
слащаво улыбаясь, обшарил меня глазами.
– Нойон Турслан Хаши приглашает тебя
к своему столу.
Не забыв поблагодарить почтительным
кивком, поднимаюсь, и вдруг, останавливаюсь пораженный своей
глупостью.
«Ты идиот! Они что, пожрать тебя
просто зовут. Сейчас начнется. Откуда пришел? Зачем тебе князь
киевский? Ты бы хоть подготовился. К примеру, если ты идешь с
запада, то как оказался здесь – на востоке от Киева? Заплутал?»
Спина в зеленом халате двинулась
вперед, и я последовал за ней, лихорадочно пытаясь построить
сколько-нибудь приемлемую легенду.
«Можно сказать, иду с Польши. Перешел
Днепр в районе Смоленска, дальше Чернигов, а потом захотел срезать
и зашел не туда. Нет, города упоминать нельзя. Подставлюсь. Кто
там, в Чернигове сейчас князь то? Ты же историк, мать твою!
Вспоминай. Кажется, Михаил Всеволодович, и это все, что я могу
сказать о Чернигове. Черт!»
Фарс аль Хорезми остановился и жестом
пригласил меня к костру. Осмотревшись, вижу жарящийся на вертеле
окорок, сидящего, скрестив ноги, посла и рядом с ним еще парочку
его соплеменников, похожих друг на друга как две капли воды.
Присаживаюсь на указанное мне место и, скромно сложив руки, жду,
изображая полнейшее смирение и покорность судьбе.