Вместо этого пропал весь мир. А она почему-то осталась.
Может быть, для того, чтобы смотреть издали, как летят по
верхним коридорам драконы и ловить с пустой безликой земли
отголосок бьющего в лицо ветра. Может быть, для того, чтобы
любоваться медленно плывущими по небу низкими облаками, пока
заваривается чай.
Вон то похоже на собаку и будет похоже на неё ещё с минуту, а
потом станет бесформенным клубком, чтобы переродиться чем-то совсем
новым. А сейчас у пса топорщатся уши, и из раскрытой пасти
вывалился язык, туманный и неестественно длинный. И теперь…
Из собачьей пасти вынырнула виверна, облако заклубилось и
потеряло сходство с собакой.
На мгновение Маргарета расстроилась, а потом пригубила чай и
подумала, что смотреть на виверну будет даже интереснее. Тем более
что виверна была чудо как хороша, не чета старому зверю,
отписанному дальней метеостанции: молодая, сильная, с мощным
размахом красно-золотых крыльев. Всадника с такого расстояния было
не видно, но Маргарета не сомневалась ни на мгновение, что он
есть.
Пока не приходит пора драться, дикие не летают вот так,
короткими отрезками с резкими разворотами на кончике крыла, и не
меняют высоту скачками, — всё больше планируют вальяжно и мягко. А
здесь Маргарета могла даже различить фигуры: выкрюк, глайд,
скобочка, собачка… простой тренировочный набор, хотя на такого
красавца никогда не посадили бы ученика.
Может быть, виверна перенесла травму, или, может быть, они
готовятся к параду… да какая разница: главное, что здесь, сейчас,
вдали от центра, они танцуют в небе, и Маргарета может за ними
смотреть.
Красивый зверь, яркий. Солнце переливалось в коже, пока крылья
резали небо над Маргаретой. Вот они вошли в бочку…
Дальше Маргарета не поняла: виверна вдруг взревела, завалилась
на бок и спикировала в деревья.
Глухой звук удара донёсся с запозданием, и только тогда она
отмерла.
вив жёс посадка юз от ст вылетаю — отстучала Маргарета
на аппарате.
И выскочила на улицу, на ходу натягивая куртку.
Чем ближе они подлетали, тем хуже она понимала.
Маргарета видела в своей жизни немало падений. Раненые звери,
воющие от боли и сходящие с ума от страха, до последнего пытались
забраться выше, — и лишь затем, повинуясь всаднику или потеряв
сознание, планировали вниз. Конструкция крыльев не позволяет им
сложиться непроизвольно, и часто уже мёртвое животное опускалось на
землю величественно и важно.