Естественно, о нашей дружбе с
Романовым в армии знали. Слухи разошлись широко, добавив мне
недоброжелателей, откровенных врагов и различных льстецов,
надеющихся урвать свою порцию наград.
– Не поверишь, но он мне не
докладывает.
Генерал шумно расхохотался. Мы
разговаривали больше часа, допили коньяк, после чего Скобелев
отправился к командующему прояснять свою судьбу – когда и куда его
назначат. Я же вернулся к насущным заботам.
16 марта первый эскадрон начал
грузиться в вагоны. Предусматривалась поэтапная передислокация
полка, каждый день по два эскадрона. Это стало очередным вызовом,
офицеры ругались на штабных крыс и поддерживали мою злость по
поводу совершенно ненужного «крюка» до Одессы. Но вышло так, как
вышло, а нам оставалось лишь выполнять приказ.
Теперь организационные вопросы
приходилось решать заново. Гусары Смерти насчитывали восемьсот
пятьдесят сабель и свыше двух тысяч лошадей. Для перевозки всех нас
требовалось минимум четырнадцать паровозов, два вагона для офицеров
и полкового штаба, 28 для нижних чинов и 250 для лошадей. Эти
вагоны успели прозвать «теплушками», они вмешали 40 человек или 8
коней.
Мы с Костенко и Седовым столкнулись с
рядом сложностей, но их было бы куда больше, не являйся Шефом
нашего полка сам цесаревич. А так мы шли по отдельному приказу и с
нами считались.
Я проводил Некрасова и уехавшего с
ним Костенко, отправил следом еще два эскадрона, а сам отправился с
четвертым. Седову надлежало проследить за последними двумя.
Дорога до Унген заняла много времени.
Поезда двигались медленно, один за другим, перевозя огромное
количество людей, лошадей и оружия. Гремели сцепки, тут и там
слышались звуки губных гармошек, вился дым трубок.
Естественно, на подобный грузопоток
железная дорога не рассчитывалась. Иногда поезд плелся с черепашьей
скоростью, но иной раз мог разогнаться и до сорока верст в час, что
считалось прекрасным результатом.
Из запоминающихся станций следовало
упомянуть Раздельную, Бендеры и Кишинев, где мы простояли три дня.
Я мог бы безвылазно находиться в офицерском вагоне, пить или играть
в карты, как делали отдельные полковники, но вместо этого по
несколько раз обходил поезд, на станциях ругался с комендантами и
едва ли не силой выбивал котловое довольствие там, где это было
положено.