Что она возразила бы, так и осталось неясным, ибо Цезарь закрыл ей рот поцелуем. Слишком чувственным, чтобы его прерывать. Но где-то в уголке сознания она сохранила весь этот разговор, намереваясь как следует все обдумать.
И всю зиму она думала, пока важные римские легаты сновали туда-сюда по их дому, сюсюкали с ее сыном и возлежали на пиршественных кушетках, ведя бесконечные обсуждения нудной армейской рутины.
«Я не понимаю, и он ничего мне не объяснил. Моя кровь намного лучше крови любой римлянки! Я – дочь царя! Я – мать царя! И мой сын должен стать царем Рима, а не гельветов. Загадочные ответы Цезаря не имеют смысла. Неужели он думает, что я что-нибудь пойму без объяснений? Может быть, лучше спросить совета у сведущей женщины? У какой-нибудь римлянки?»
Итак, пока Цезарь занимался приготовлениями к всегалльской конференции в Самаробриве, Рианнон кликнула писаря из эдуев и продиктовала ему письмо на латыни к одной знатной римской матроне, госпоже Сервилии. Выбор адресата доказывал, что римские сплетни просачиваются всюду.
Пишу тебе, госпожа Сервилия, так как знаю, что ты много лет была близким другом Цезаря и что, когда Цезарь возвратится в Рим, он возобновит свою дружбу. Так говорят здесь, в Самаробриве.
У меня сын от Цезаря, ему сейчас три года. В жилах моих течет царская кровь. Я – дочь Оргеторига, царя гельветов. Цезарь забрал меня от моего мужа Думнорига, вождя племени эдуев. Но когда мой сын родился, Цезарь сказал, что он будет воспитываться как галл в Длинноволосой Галлии, и настаивал, чтобы у него было галльское имя. Я назвала его Оргеторигом, но хотела бы, чтобы он звался Цезарем Оргеторигом.
Мы, галлы, считаем абсолютно необходимым, чтобы у мужчины был хотя бы один сын. По этой причине наши мужчины, особенно знатные, берут себе несколько жен, на случай если какая-то будет бесплодной. К чему мужчине заботиться о своем возвышении, если у него нет наследника? У Цезаря, кроме нашего сына, ни одного наследника нет. Но он почему-то не хочет, чтобы маленький Оргеториг стал его преемником в Риме. Я спросила его почему. Он ответил, что я не римлянка. То есть недостаточно хороша. Даже если бы я была царицей мира, римлянки для него все равно были бы выше меня. Я ничего в этом не понимаю и очень сержусь.
Госпожа Сервилия, можешь ли ты научить меня понимать Цезаря?