Я моргнула. Сеансы терапии, значит. Ну что ж, улыбнулась пошире: лучше неделю светских разговоров и пристальных взглядов Эмиля, чем магические паразиты, печати и зомби. А там, может, и нового штатного мага пришлют.
– Вы очень меня выручите, если дадите неделю на работу с дипломом.
Эмиль легко пригрозил пальцем:
– Только не слишком усердствуйте: вам нельзя перенапрягаться.
– С таким целителем мне ничего не страшно.
Глаза Эмиля снова затуманились, он улыбнулся так широко и открыто, что на щеках появились ямочки. Милый целитель, кажется, при деньгах – неплохая партия для в перспективе безработной ведьмы-простолюдинки с одним выплаченным жалованием в кармане.
Не собиралась никому портить жизнь браком со мной, но обстоятельства настолько изменились, что пора задуматься и о таком варианте.
Глава 2. О конкуренции
___________________________________
Не понимаю, почему женщины так вопиюще непостоянны!
Из частного письма.
___________________________________
По груди ползал кто-то холодный и мерзкий, вытягивал из неё жилы. Я проснулась, потянулась к неведомой твари, но руки, веки, всё тело было неподъёмным, окаменевшим, и я просто лежала. Шлёпал по стеклу дождь. Противное ощущение таяло, как остатки сна. Тяжесть исчезла, и я открыла глаза.
На груди никого не было.
Пламя свечи на столе вздрагивало, по извивам медной рамы стоявшего рядом зеркальца метались тени и свет.
Саги – нагой, молочно-белый с отблесками золотого – сидел боком ко мне и, сложив ладони на коленях, разглядывал себя в зеркале. Вопрос «Что ты делаешь?» застрял в горле: странное выражение лица Саги пробирало до мурашек. Или оно казалось… чужим из-за неровного освещения?
Огонёк колыхался, потрескивал, вытягивался и сплющивался, будто колеблемый частым резким дыханием, но Саги сидел расслабленно, без малейшего намёка на волнение, сопутствующее такому дыханию.
Очень медленно Саги склонил голову набок. Сел ровно. Руки дрогнули, потянулись вверх. Подушечки указательных пальцев накрыли брови у переносицы, заскользили к вискам медленно-медленно, словно Саги хотел на ощупь до мельчайших подробностей запомнить брови.
Пальцы застыли на висках, снова дрогнули, уползая вниз, по завиткам татуировок. Верхняя губа, надломившись, брезгливо приподнялась, брезгливость волной покатилось по лицу, оживляя его, и пальцы согнулись, уже не подушечки – ногти повторяли узор печатей, впивались в кожу.