Вороные с шумом неслись вперед, содрогаясь от напряженного бега, их дыхание было прерывистым и громким. Эльф полностью сосредоточился на дороге и лошадях. У меня от напряжения по вискам потекли струйки холодного пота.
С опаской то и дело, оглядываясь назад, через десять минут я с облечением выдохнула. Как хорошо, что я набралась наглости и напросилась к древнему в попутчики. Идти мне здесь ночью, да прямо в лапы к разбойничкам! Ужас!
Дальше ехали молча, эльф подгонял уставших вороных, дорога пошла в гору. Вцепившись в подлокотники, вместе с экипажем жестко подпрыгивая на кочках, в душе я полностью поддерживала спешку возницы.
Ночь началась как-то излишне резко. На подъезде к горам внезапно обрушилась темень, укрыв облаками небо и устроив ночь по все правилам.
Я шепотом спросила возницу:
— Не опасно ехать ночью в горах?
— Смотря что считать опасностью... — сухо отозвался эльф.
Пожала плечами, единственное, что я поняла из его ответа, — эльфу беседовать не хотелось.
Звезды весело мигали, навевая беззаботное настроение, правда, я отдавала себе отчет, что спокойствие в этих горах продлится, лишь пока нахожусь в коляске и более-менее защищена эльфом. Ветерок приносил уже не приятную прохладу, а легкий холодок. А все думала о словах тети:
— Все-таки какие они негодяи! Пока все воевали, эти грабили прохожих... — проворчала я и тяжело вздохнула. — Слышала, сборные войска уже покинули побережье. Мой отряд тоже был там...
— Воевали?
О, наконец я его чем-то заинтересовала.
— Я? Нет... брат воевал, я готовила и стирала, — улыбнулась я, с интересом наблюдая, как в глазах эльфа мой статус окончательно опустился до неизведанных глубин.
Ну, ничего, я не буду волноваться о том, что обо мне подумает случайный спутник. И даже наивно считаю, что лгать случайным попутчикам и болтовней набивать себе цену просто глупо. Я беспечно улыбнулась:
— Хорошо, что порков в приморье остановили и все быстро кончилось.
— Угу...
Эльф сбавил скорость, давая лошадкам отдышаться. Дорога начала круто подниматься в горы.
Отчего-то вспомнила как мы с мамой и папой проводили подобные вечера. Я восседала за большим столом, в высоком деревянном кресле как взрослая, чему очень радовалась, прислушиваясь к спокойным беседам родителей. Любимая часть детских воспоминаний, когда на улице становилось темно. Я приносила из кухни красивую медную лампу и ставила ее в центре стола, а папа ее зажигал, пока мама делала нам чай. В камине весело пылал огонь, пахло выпечкой, было радостно и удивительно уютно. И чем ненастней было на улице, тем лучше было дома. Мои родители любили друг друга, и эти волны безоблачной радости щедро попадали на меня.