***
Перед глазами Рраски еще некоторое время плясали оранжевые языки, но вскоре, не в силах больше терпеть мучений, она усилием воли загасила свое сознание и нырнула в темноту. Это было единственное колдовство, доступное ей сейчас.
Сколько-то проблуждала она там, бесцельно и не помня себя, а затем кто-то жалостливо и вместе с тем буднично сказал:
— Еще не пора.
И тут же к ней вернулась боль в обожженном теле. Рраска почувствовала, как к ногам упали путы, и кто-то шагнул в костер, подхватывая ее, чтобы она не полетела на угли. Мир казался мутной и смазанной картинкой, но лучше прочего ведьма видела своего спасителя с синим камнем на груди. Его мощная фигура лучилась сиянием, ее окружал ореол силы. И Рраска приникла к этому ореолу, потому что умирала.
Ее положили на землю, и на какое-то время она опять отключилась. Когда же ведьма пришла в себя, рядом оказались Ларий и Марижа – ее товарищи по несчастью, которых, впрочем, злая судьба настигнуть еще не успела. Вокруг стояли незнакомые люди в доспехах. Их лица выгодно отличались какой-то живостью. Спокойный и мудрый разум, незамутненный влиянием ведьм, можно было распознать во взглядах этих людей, фигуры же их дышали доблестью и силой. Такими увидела Рраска Уелея, Небадуба и рыцарей их свиты и такими запомнила.
Они стояли, возвышаясь над ней. Простой люд, скорый, как оказалось, на расправу, по-быстрому рассасывался с площади. Марижка присела рядом с Рраской и взяла за руку, помогая прийти в себя.
— Поднимайтесь, мадам, — порекомендовал ей высокий рыцарь, стоящий рядом с полноватым стариком в просторных одеждах. — На сей раз злая участь вас миновала, — закончил он с некоторым разочарованием.
Рраска понимала, что за то время, что она была без сознания, с ее телом произошла метаморфоза частичного исцеления, иначе она сейчас заходилась бы в непрерывном крике от полученных ожогов. Все-таки она довольно долго пробыла в огне. Кого благодарить за полученную помощь ведьма пока не разобралась. Одежда на ней дымилась и тлела. Но сквозь прожженные дыры, вместо обугленного мяса, виднелась покрасневшая от ожогов кожа – результат чьего-то четко отмеренного милосердия.
При помощи Рижки ведьма встала. Теперь высокой и статной Рраске ее спасители уже не казались такими высоченными. Меча у нее, конечно, не было. Она очутилась среди воинов, скорее всего моленцев и молча ждала, что же будет дальше. На задворках ее сознания, словно вестник возвращения к жизни, зрел цветок удивления их негаданному появлению в Белсоши вообще, и в Исторге в частности. На лицах моленцев сквозило неприкрытое настороженное ожидание, грозящее по первому тревожному признаку перерасти во враждебность.