Я выругался: ответа от стражи не было, расстояние до врат сокращалось, а медальон… медальон нельзя уничтожать, не проведя очищающий от проклятия ритуал, иначе рискую годами томиться неутолимой страстью по неизвестно чему. Нет, на такое я не согласен.
– Проклятье, проклятье, – прикрываясь рукой, я летел следом за вражеским драконом, выжидая, когда щит ослабнет, когда можно будет сбить неизвестного нахала, а уж потом – о, потом я выведаю, кто осмелился посягнуть на мою свободу.
Впервые за много, очень много лет мне стало действительно страшно: а если не успею? Если… нет! Не позволю! Лучше смерть!
Я до боли стиснул зубы. Щит молний тускнел, уступая место сиянию высвечивающего заклятия. Всё чётче проступали мощные крылья, ромбовидная крупная чешуя поджарой спины, седельные ремни, узкая спина наездника с пузырями вздымавшейся куртки. Голова мага была закутана ездовой маской. Везёт же ему. Пока везёт. За эту безумную гонку ублюдок заплатит сторицей. Лицо жгло холодным ветром.
Щит молний сверкнул последний раз и исчез. Я вытянул руку, на кончиках изящных пальцев затеплилось пламя. Вдруг наездник развернулся, блеснул в прорези куртки панцирный щит императорской гвардии.
«Что за?» – на миг оцепенел я, и в морду кессалийца плеснулось ледяное пламя.
***
Совсем близко пророкотал гром. Только дождя не хватало. Или пусть будет дождь: меньше придурков на улице, ведь мне ещё идти и идти.
Мурзик слабо мяукнул, и сердце сжалось.
– Держись, – пролепетала я дрожащими губами.
Над головой вспыхнул свет. БАХ! Лоб обожгло, удар швырнул меня на спину, выбивая воздух. Боль парализовала и ослепила, я не могла вдохнуть – лёгкие страшно сдавило, под пальцами была влажная шерсть.
Мурзик ранен. Эта мысль вытягивала меня из странного оцепенения. Рядом что-то грохотало, на лицо колюче падал… что? Град? Песок? Меня накрывало волнами жара и холода, лоб страшно болел, а Мурзик, мой маленький Мурзик, дрожал на моей сжатой болью груди.
Снова грохотнуло. Я приоткрыла глаза: в небе надо мной переливалось северное сияние. Не может быть: откуда здесь северное сияние?
Придерживая Мурзика одной рукой, я осторожно приподнялась на другой и застыла: стена дома напротив была пробита, и из тёмного зева торчало изодранное крыло. В переливах северного сияния маслянисто блестела стекавшая вдоль трещины на стене кровь.