— Меня зовут Милдред Тайолас. Мой сын заболел. Врачи не могут ничем помочь, настаивают, что в наших обстоятельствах нужны консультанты.
— Очень рада знакомству, леди Тайолас. Чем именно болеет ваш сын? И давно ли это началось?
— Мы заметили первые признаки… признаки того, что с ним происходит неладное, два месяца назад. Он начал задумываться, замирать, стал забывчивым — и чем дальше, тем чаще эти припадки.
— Сколько ему лет?
— Восемь.
— А раньше подобное не случалось?
— Иногда, когда Саймон слушал сказку или увлекательную историю, он словно весь уходил в переживание, но это выглядело иначе.
Сезарина кивнула, представив мальчика, который придвинулся на самый краешек стула и весь наклонился вперед, к рассказчику, глаза блестят от страха или нетерпеливого ожидания.
— А сейчас он становится безучастным, как будто жизнь замирает в нем, все чувства и мысли…
— Как это произошло в первый раз?
— Я зашла к Саймону утром, когда он уже встал и оделся. Обычно до завтрака он играл в своей комнате, или выходил на балкон, смотрел, как ходят слуги, выпускают побегать собак или запрягают лошадей. Я целовала его, расспрашивала, как он спал, напоминала, какие у него занятия в этот день. Затем мы встречались уже за завтраком, примерно через полчаса или час.
— Он учится дома?
— Да, к нам приходят учителя. И вот, в тот день я открыла дверь и увидела, что Саймон стоит около своего шкафа для одежды. Дверца шкафа закрыта. Саймон просто стол и смотрел — не на шкаф или на что-то в комнате, а куда-то в пространство. Я его поцеловала и погладила по макушке. Он стоял все так же неподвижно, будто задумался о чем-то. Но в глазах не было никакой мысли — пустые глаза… И лицо никак не изменилось, хотя он всегда очень живой, жизнерадостный… Бежал мне навстречу…
— А потом?
— Я взяла его за руку и повела к креслу. Он сел, но оставался таким же безучастным. Я очень испугалась, позвала его гувернантку, мы брызгали ему в лицо холодной водой, тормошили, даже подносили нюхательную соль. Но затем он сам пришел в себя… постепенно, будто просыпался.
Сезарина подумала немного, потом спросила:
— И все же вспомните, до того дня вы замечали что-то похожее в его поведении, может быть, не столь явное?
— Возможно, раз или два… но так мимолетно… И когда я окликала его, он поднимал глаза и словно возвращался откуда-то… я считала — он просто замечтался.