Ее отбросило на спину, протащило по земле к реке… Ирис хлебнула воды и чуть не задохнулась, отчаянно пытаясь за что-то уцепиться. Но сумела выбраться, чтобы натолкнуться на острие меча колдуна. Он уперся в ее горло, пустив по нему тонкую струйку крови.
Блеснул д’амах, занесенный для смертельного удара.
Либо горло, либо сердце. Либо меч, либо д’амах – что-то, да достанет ее, потому как отступать некуда, колдун прижал ее к воде. Прыгнуть туда? Но хватит ли сил, чтобы быстро, быстрее, чем заклинание, доплыть до того берега?
Ирис осклабилась, обнажив зубы, и резко присела, уклоняясь влево, не заботясь о том, какую борозду оставляет на теле клинок, какую боль причиняет соприкосновение с его рунами. Хорошо хоть на меч колдун поскупился, а то горше было бы, если б другая вязь его покрывала. Д’амах, он сейчас страшнее, верная смерть. Рана, оставленная им, жгла каленым железом.
Но и тут она надеялась на счастливую звезду, на то, что Мать-Природа не допустит, чтобы д’амах попал в шею или голову. Обошлось, только кровь грудь заливает.
Однако расслабляться было рано – Рош уже готовил для нее заклинание, бесстрастно выводя вязь из слов. Так надежнее и наверняка. Он видел, как заскулила, ухватившись за живот, оборотница – значит, прямо сейчас напасть не сумеет.
Ирис, пытаясь убаюкать бившегося в утробе ребенка, вертелась угрем на земле.
Понимала, что обегалась, но умирать не хотелось, и она прибегла к последнему средству: надавить на чувства и принципы.
— Что ж, видно колдуны подлец, — прошипела она, не убирая рук с живота. – У нежити чести больше.
Подействовало – Рош от удивления и неожиданности не закончил заклинания. Оборотница упрекала его в отсутствии совести?
— Ну, убивай, душегуб! – со злобой крикнула Ирис. – Чего смотришь? Наплюй на то, что у тебя передо мной долг чести. Ваша мораль только для людей. Беременную убивать легко!
Колдун задумался, провел рукой по лбу. Знал, что нужно прикончить, но медлил. Снова встала перед глазами сестра. Странно, но сейчас они с оборотницей были похожи. Тоже, небось, радуется ребенку. А ведь его ребенку, двоюродному братику или сестричке той или того, кого родит Светка. Может, даже они похожи будут, семейное родимое пятно унаследуют.
Как-то до этого он не задумывался о том, что станет отцом. Мало ли, что оборотница набрехала после удовлетворения похоти? А теперь не знал, как поступить. И свое, и чужое…