Да и отец с матерью не обрадуются, услышав, что жених – темный оборотень. Привела в семью нечисть! Неизвестно, как на такое бабушка по материнской линии отреагирует. Светлая оборотница может вспылить и устроить грандиозный скандал.
Сестра, пятнадцатилетняя Аиша, тоже не обрадуется, все уши прожужжит о наивности и недальновидности. Она пошла в деда, характером крута, наверняка на Запретное отделение поступит. Всеобщая любимица, умница, дедушкина гордость, Аиша всю жизнь заранее распланировала, делит мир только на черное и белое и выйдет замуж исключительно за мага, но не раньше двадцати пяти лет.
Порой Мериам жалела, что родилась первой, и волей-неволей приняла на себя бремя продолжение дела рода. Аишу, к примеру, никто не неволил, учиться не заставлял, не твердил, что она должна стать первоклассным магом. А Мериам доставалось и в хвост, и в гриву.
Словом, у адептки были все основания опасаться встречи с родными.
О семье Шардаша Мериам старалась не думать. Она надеялась, профессор подготовил почву и не позволит дурно отозваться о невесте. Но косых взглядов и поджатых губ Мериам все равно не избежать: она не темный оборотень, испортит кровь клана. Ведь их с Шардашем сын станет в свое время главой семьи Шардаш, а какой из него оборотень с тремя четвертями человеческой крови матери?
Мериам не делилась с Шардашем сомнениями: засмеет. Она однажды попробовала – профессор фыркнул и посоветовал не говорить глупостей.
Когда вернулся Шардаш, адептка поджидала его одетая и готовая к путешествию. Профессор подхватил ее сумку, поднял магией, как пушинку, и привязал невидимой нитью к заплечному мешку.
— Отец ждет на постоялом дворе в Тассе, — напомнила адептка. — Он думает, я в экипаже приеду. А дальше отвезет нас домой, в Онве. Я так каждый год езжу.
— Ничего, один раз нарушим традиции, — подмигнул Шардаш и открыл пространственный коридор.
— Прошу, — он подал руку Мериам, — и добро пожаловать в Тассу! После, так и быть, потрясемся по ухабистым дорогам.
Вот так, легко и просто, они перенеслись на двадцать миль западнее прямо к порогу постоялого двора Тассы. Это торговое местечко стояло на перекрестке дорог и издавна служило пересадочным пунктом для сотен лаксенцев. Дожидаясь смены лошадей, они ели, пили, заводили шапочные знакомства и расходились по своим делам.