Она немедля прочитала на моем ничего не скрывающем лице нелицеприятные о себе мысли и ринулась в бой за свою поруганную честь. Сморщив низенький лобик, точно отражающий полнейшее отсутствие мыслительных процессов, она выпрямила спину, соревнуясь в царственности осанки с королевой Викторией. Портретом сей особы часто любовалась Лидия Антоновна, плененная королевским платьем, украшенным множеством драгоценных камней. Но Викуся походила на королеву лишь осанкой, да и то во времена наших недолгих встреч. Не думаю, чтобы ее средневековая тезка позволяла себе высказывания типа:
– У меня перекур! Могу же я иногда и отдохнуть!
Поскольку я человек непосредственный, то неподдельно удивилась:
– Викуся, вы называете работой свое порхание с этажа на этаж? Тогда вы неправильно обозначили свое пребывание в курилке – это тоже неотъемлемая часть вашей работы. Тяжелой, естественно, потому что курить очень вредно. Как известно, курильщики стареют на двадцать лет раньше, у них темнеет кожа и желтеют зубы. Ну-ка, улыбнитесь пошире, я посмотрю, не пожелтели ли ваши зубы?
Она широко открыла рот, но не для того, чтобы продемонстрировать свои безукоризненные зубки, а чтобы возмутиться моей беспардонностью, но сказать ничего не успела. Я сокрушающе хлопнула руками по бокам, что получилось у меня с грацией оркестрового барабана и с тем же значительным звуком, и с искренним сочувствием воскликнула:
– Да уж, Викуся, ваши бедные зубы никто жемчужными не назовет. Уж скорее прокуренными, что не красит девушек на выданье. К тому же разит от вас как от целой роты накурившихся орангутангов. Кстати, обезьяны в нашем зоопарке курят лишь потому, что не знают, что это вредно. Почему-то никто не может им это объяснить. Они по-человечески не понимают…
Викусин спутник начал медленно краснеть, явно ассоциировав себя с орангутангом. А я вовсе не его имела в виду, а наших зоосадовских обезьян, от нечего делать покуривавших то, что им давали злоехидные посетители. Он сделал шаг вперед и возмущенно заявил:
– Вы это меня имеете в виду?
Я оценивающе смерила его взглядом. Странно, на обезьяну он вроде не похож. Во всяком случае, шерсти нет, и даже волос на макушке совсем немного. С чего бы такая мания величия? Недоверчиво переспросила:
– Вы считаете себя одним из прародителей человечества? А на основании чего?