- Знаешь
что, Айли… - я отложила вилку, и служанка немедленно подала мне
белую салфетку.
Это для
чего? Руки вытереть? Или рот? Наверно, все-таки рот, я же не ела
руками.
Едва я
промокнула губы, Айли схватила тарелку с недоеденной условно рыбой
и поставила на поднос.
-
Подожди, я же не закончила, - возмутилась я.
- Но вы
же вытерли губы! – она вытаращила глаза.
Ага, все
ясно. Отложил ложку или вилку – значит, гамовер. Вытер губы – можно
убирать посуду. Вот так и набираются знания. Жаль, что слишком
медленно.
- Это
случайно, - вернув тарелку на стол, я подцепила вилкой еще кусочек.
– Задумалась. Я хотела сказать, что, наверно, не имеет смысла
пытаться сбежать сейчас. Возможно, после свадьбы, из дома Келлина,
сделать это будет легче.
- После
свадьбы?! Госпожа… - Айли посмотрела на меня с таким ужасом, словно
я собиралась убить своего будущего мужа, расчленить и приготовить
из него шашлык. – Но как же господин Огрис? Если бы господин Келлин
был стариком, еще можно было бы подождать, пока вы станете богатой
вдовой, вы ведь еще так молоды. Но ему нет и тридцати. А надеяться
на случай не слишком благоразумно.
Ага,
прекрасно. Все как я предполагала. Келлин богат и сравнительно
молод, но у Лорен был возлюбленный по имени Огрис, к которому она и
пыталась удрать. Хотя, конечно, ничего прекрасного. Все еще
сложнее, чем если бы Келлин был стариком.
- Я не
знаю, что можно сделать, Айли, - доев рыбу, я снова вытерла рот
платком. – Ты же сама сказала, теперь меня будут сторожить так, что
мышь не проскочит незамеченной. Если только притвориться мертвой,
чтобы похоронили, и выбраться из гроба?
- Не
шутите так, госпожа, - испугалась служанка. - Духи смерти все
слышат, они не терпят непочтительности. К тому же лекарь сразу
поймет, что вы живы, когда сделает разрез.
Понятно.
Покойников здесь вскрывают. Или хотя бы надрезают – для верности,
чтобы уточнить, действительно умер или нет.
- Скажи,
сколько ты уже у меня служишь, Айли? – я пересела от стола в
кресло. – Я же чуть не сорвалась с крыши, все теперь все в голове
путается – так испугалась. Хорошо хоть имя свое не
забыла.
- Еще бы,
госпожа! Как вы только решились на такое? Ведь там целых шесть
этажей! Даже смотреть вниз страшно, не то что спускаться по
веревке. А служу я у вас уже три года, с тех пор как вам
исполнилось шестнадцать.