Надеются, хотя не могут не знать, что это совсем не мое.
– Она спит, – все же ответила мама, и голос ее совсем немного, но потеплел. – Вчера к нам приходила эта девочка из садика…
– Таня, – с улыбкой подсказала я. Элька часто рассказывала мне о своей новой подружке, когда нам с дочерью выдавалось провести какое-то время вместе. – Ее приводили родители?
– Мать. Очень приятная женщина. Мы немного поговорили, пока девчонки игрались. Оказывается, она работает у нас на хлебозаводе, начальницей отдела кадров. Им, кстати, требуется хороший бухгалтер…
– Мама.
– Почему бы тебе не попробовать?
– Много причин, – я небрежно смахнула волосы со лба.
– Назови хоть одну.
– Мам…
Она не стала продолжать, доподлинно зная, во что выльется наше очередное состязание на столь неблагодатной почве, как мое предполагаемое трудоустройство. Я тоже замолчала, лишь крепче обхватила трубку ладонью.
– Ты приедешь сегодня? – спросила она, нехотя переводя тему.
– Еще не знаю. Если получится освободиться пораньше.
– Ясно.
– Детка, ты где? – донесся до меня сонный оклик из-за плотно прикрытой двери ванной. Не знаю, расслышала ли его мама, но очень хотелось верить, что нет.
– Пока, мам. Я еще позвоню, – пообещала я, после чего торопливо сбросила вызов, закрутила оба крана и спрыгнула с бортика ванны.
Когда я распахнула дверь, Вадим уже стоял на пороге. Он успел натянуть темные, с синей полоской по бокам, пижамные штаны, которые еще недавно валялись возле кровати рядом с моей кофтой. Торчащие во все стороны светлые волосы и двухдневная щетина придавали Трифонову неряшливый вид, но странным образом шли ему даже больше, чем привычная деловая укладка, на которую этот щеголь никогда не жалел времени. Глядя на него сейчас, я в очередной раз подумала о том, что Вадик – прирожденный мастер выглядеть отпадно в любое время, даже едва поднявшись с постели ранним утром. Есть, чему позавидовать. Выжав из себя тусклую полуулыбку, я посторонилась и попыталась было проскочить мимо него, но Вадим был начеку и вовремя выставил передо мной руку.
– Не так быстро, солнышко. Что ты там делала – оправдывала свое ночное отсутствие какому-нибудь залетному хмырю?
Он засмеялся, весьма довольный своей шуткой, а я ощутимо поморщилась:
– Вадик, иди к черту.
– Имей в виду, я ревную, – сладко мурлыкнул он мне на ухо, неумолимо обхватывая ладонью мой затылок. – Волосы сухие. Точно елозила по ушам какому-то доверчивому лоху.