Пока мистер Сеймур говорил, они свернули из коридора на лестницу, где было довольно темно, не как в галерее, освещенной луной. Лорд зажег яркий магический огонек, предупредительно сказав:
– Держитесь за мою руку покрепче, тут старинная постройка, и ступени довольно неровны.
– Благодарю, – рассеянно ответила Элизабет и ухватилась за него, потому что споткнуться, да еще в таких смятенных чувствах, могла и на ровном месте. Мысли ее были заняты вовсе не ступеньками, а тем, что сказал Александр, и собственной дальнейшей судьбой. Она стала птицей, которая может спокойно порхать в пределах своей золотой клетки, пока не надоест владельцу и… что тогда?.. Это было намного хуже замужества, которое давало хотя бы какие-то гарантии. – Вы можете обеспечить мне какие угодно свободы, кроме самой главной, ваше сиятельство, той, ради которой я хотела работать. Свободы самой распоряжаться своей жизнью.
Элизабет вздохнула. Она с детства от кого-нибудь зависела. Поначалу от родни, без которой оказалась бы на улице или в приюте, после – от руководства пансиона, без которого осталась бы без образования. И мечтала только об одном: не выходить замуж вовсе, чтобы не менять эти зависимости на зависимость от мужа. Зарабатывать на жизнь собственным трудом, пускай и скромно. А теперь она зависит еще хуже, чем раньше… У лорда нет перед нею ни моральных, ни финансовых обязательств. Никаких.
– Простите, – сказал Александр, впрочем, без особого раскаяния в тоне, – я бы тоже предпочел, чтобы вы добровольно распоряжались ею рядом со мной.
– Зачем я вам, ваше сиятельство? – спросила Элизабет, снова пристально уставившись на него. В свете магического огонька, отбрасывающего резкие тени, властное лицо лорда Каледонского казалось еще жестче. Красивое, аристократичное – и скорее пугающее, чем привлекательное сейчас. Элизабет держалась, она привыкла держаться, но на самом деле ей было страшно: оказаться во власти человека, который просто приходит и берет то, что ему нужно, даже если это «нужное» – другой живой человек. И власть которого не сдерживает ничто, кроме, разве что, воли императора. Суд, мнение общества? Чихать он хотел на то, и на другое. И пока что он, конечно, с ней чрезвычайно внимателен и обходителен. Вот только перед этим сделал фактической пленницей в своих владениях.