В этот момент Анилихт наконец смогла вздохнуть.
- Подними!
Приказ градоначальника был громоподобен. Казалось, все находящиеся поблизости вздрогнули от мощи его голоса. В том числе и его сын. Видимо поняв, что натворил – ведь Дархниг не мог не знать, все связанное с матерью для отца священно – барн бросился поднимать брошь.
- Не ее! – повторный окрик сирхтаги остановил мужчину. – Просительницу. Как смеешь ты, унижать эту женщину пред ликом Великой Акхэ?! – вопрос граничил с обвинением, и Дархниг не мог противостоять ему. Барну Среднего дома пришлось превозмочь себя и помочь сакхре подняться на ноги.
Верах приняла помощь, но поспешила отступить от мага, как только это стало возможным.
- Я не вру, Ваша милость, - уже более уверенно продолжила свою речь женщина. – Его светлость приходил ко мне много раз подряд. Моя дочь Анилихт очень похожа на него и на вашу покойную жену - Ее светлость ранхсаги Лемиах. У Анилихт светлые волосы, - Верах покосилась на бывшего любовника, - и фиалковые глаза. Она призывает огонь и…
- Это еще ничего не доказывает, - оборвал сакхру градоначальник. – Ты признаешь в этой женщине ту, с кем делил единое ложе? – обратился Римаих к сыну.
В голосе мужчины сквозило предостережение – он не советовал отпрыску лгать и изворачиваться. Дархниг и не стал. Что толку, если любой из нархтаги может вывести его на чистую воду в один миг. Пред зрящим прошлое юлить бессмысленно.
- Признаю, - после недолгой паузы ответил барн Среднего дома.
- Кто из присутствующих знает эту женщину? – Римаих обежал взглядом народ, призывая кого-нибудь из сакхров показаться и предстать перед его взором.
Анилихт, все это время стоящая, чуть дыша, вновь подалась вперед. Какая сила сподвигла ее на это, девушка не знала. Просто что-то настойчиво толкало выйти, показаться.
На этот раз барны не задерживали ее. Они расступились, позволяя девушке пройти.
- Я знаю, - с дрожью в голосе выговорила Лихт, встав позади матери.
Взгляд девушки зацепился за подол материнского платья. Головы она не поднимала. Тяжесть открытия, разместившегося на плечах, казалось, вдавливала в землю. Она иллира! Дочь сакрхы и мага. Она полукровка!
Лихт с трудом верила в это. Вернее, отказывалась верить. Происходящее виделось ей страшным сном, в котором боги решили посмеяться над ней. Сама не замечая этого, девушка всем сердцем молила Акхэ прогнать наваждение. Пусть все будет по-прежнему! Пусть она проснется! Пусть смилостивится над ней Великая богиня!