В памяти всплыл момент, когда она впервые встретила короля. Ливерия, по своему обыкновению, сидела около любимого озера, вглядываясь в зеркальную поверхность. Ветер изредка раздувал ее каштановые волосы, бросая их в лицо, и Ливе приходилось периодически заправлять пряди за уши. Она совершенно не думала о том, что ее кто-то мог видеть, и вела себя естественно и непринужденно. Этим она и покорила сердце одинокого короля, уставшего от фальшивых улыбок и наигранных чувств.
Ныне покойный, а тогда красавец-король в самом расцвете лет решил расслабиться и отдохнуть на природе от своей свиты и двора. Тайно покинув дворец, он скакал что есть мочи туда, куда глаза глядят. На земли родителей Ливерии забрел совершенно случайно, но был доволен этим, посчитав, что судьба и сам Светлый свел их вместе. Обратно в королевство он возвращался уже с Лив. Нельзя сказать, что Ливерия до беспамятства любила своего супруга, который, к слову, был старше ее на семнадцать лет. В то время, как Лив только-только исполнилось восемнадцать, королю уже было тридцать пять. Взрослый мужчина увлекся девчонкой – так говорили при дворе. Злые языки считали, что король ни за что не женится на «безродной», но просчитались. Вскоре Лив взошла на престол и показала себя с лучшей стороны, быстро закрутив болты и гайки всем тем, кто злословил на ее счет. Ее боялись, ненавидели и вместе с тем уважали даже больше, чем короля.
Через семь лет совместной жизни король скоропостижно скончался, оставив двадцатипятилетнюю Лив одну с пятилетним ребенком на руках. Сразу же откуда-то взялись многочисленные родственники, внебрачные дети, жены, матери, которые пытались пошатнуть авторитет Ливерии и растащить королевство и казну по кусочкам. Но Лив не была бы самой собой, если бы быстро не взяла все в свои руки и указала каждому на его место. К слову, немало ей в этом помог брат короля – Аларик, ныне так же покойный.
Теперь, когда минуло уже пятнадцать лет, ничего не изменилось. Разве что принц распоясался, но этот вопрос относится к разряду решаемых. Ливерия любила сына, но вечно занятая государственными делами, упустила некоторые моменты в его воспитании, из-за чего теперь всем приходится страдать. Между тем предмет ее размышлений, гладко выбритый и чисто вымытый, вошел в тронный зал. Широким шагом быстро преодолел разделяющее их расстояние, улыбнулся и счастливо воскликнул: