Неожиданно Лера вспомнила папу. Слезы ещё сильнее побежали по лицу. Будь папа жив, её жизнь была бы совсем другой. Хорошей. Счастливой.
Встряхнувшись, она снова побежала. Сил так мало. Преследователи догоняли.
Она бы убила себя, если б могла. Порезала бы вены или ещё что, но слишком был силён инстинкт самосохранения. Лера даже палец не могла надрезать, что уж говорить о большем. Да и не носила она с собой ничего острого.
Ублюдки нагоняли, чтобы изнасиловать, а, возможно, и убить потом. Зачем вообще ей дали жизнь: чтобы вот так умереть? Она проклинала себя за доверчивость. Мама действительно была плоха и в последнее время часто говорила о смерти.
Лера захныкала: сил больше не было, осталось только лечь и умереть. Она то бежала, то едва шла.
Внезапно перед глазами всплыла картина из прошлого. Каменные развалины. Глыбы, в беспорядке вросшие в землю. Здесь её спасение! Тут можно спрятаться. Лера вспомнила, как пару раз приходила сюда с отцом на пикники, когда ей было девять лет, и точно знала, что здесь есть глубокие пещеры и лазы. Сердце радостно заколотилось. Словно папа привел её сюда, чтобы выручить! Лера бежала, спотыкалась на острых камнях и снова бежала. Спасение так близко!
Голову пронзила боль, её схватили за волосы и сильно дернули.
– Попалась, сука!
– Отпусти! – прохрипела Лера. От страха все внутренности обдало ледяным холодом.
– Тварь! Ты заплатишь нам сполна. Знаешь, как я тебя отделаю? Давно мечтал тебя раздеть.
Тяжело дыша, отчим отпустил волосы и отвесил звонкую пощечину. Лера вскрикнула.
– Вот ты, сука, и попалась! – Хрипя, к ним подбежал тучный Александр.
Он ударил Леру в живот, она заорала и согнулась, хватая ртом воздух.
– Это за побег, а это, мразь, за глаза!
Нога его впечаталась в её лицо. Лера захрипела и упала на острые камни. Затылок пронзила жгучая боль, клацнули зубы, в голове вспыхнуло. Потекло что-то горячее. Кровь? Кончики пальцев быстро немели. Тело больше не подчинялось командам мозга.
Мужчины что-то орали, но слов было не разобрать. Перед глазами замелькали картинки из жизни.
Детский плач и заливистый хохот.
Красивое лицо светловолосой девчушки превратилось в то, что Лера ежедневно видела в зеркале.
Доброе и такое родное лицо папы. На губах его играла её любимая кривоватая полуулыбка, в глазах сверкали смешинки.