Первые недели было ещё сносно — я числилась младшим журналистом и сочиняла и примитивные заметки на самые скучные темы, мало чем отличающиеся от статеек про пироги, которые мне приходилось писать в "Летописях". Но потом этот змей — не иначе, как мне назло — отправил в долгожданный отпуск секретаря, свалив на меня все её обязанности. И теперь весь рабочий день я была вынуждена восседать за большим столом в приёмной, перебираясь в свой закуток лишь на время обеда и вечером.
— Твоё молчание следует воспринимать как согласие? — усиленно нарывался на ссору Алекс.
— Моё молчание следует воспринимать как нежелание опускаться до уровня пятилетнего малыша, — огрызнулась я, привычно поворачиваясь спиной к врагу, чтобы вдеть руки в рукава плаща.
— Ну надо же, какие мы стали взрослые и серьёзные! — продолжал издеваться сосед, следуя за мной по коридору. — И когда же ты успела вырасти, Одуванчик?
— Пока ты юбки коллекционировал и светскую хронику выписывал!
— Как грубо! Как недостойно воспитанной мисс из приличной семьи! — Притворная укоризна в голосе удавалась Фрэйлу-младшему всё лучше и лучше.
— Очень даже достойно! Это вообще самое мягкое определение твоего образа жизни, которое только может быть.
— Ай-я-яй! Одуванчик, чему тебя только учили? Воспитанной мисс вовсе не положено замечать некоторые стороны жизни. А ты ещё и определения подбираешь! Как не стыдно!
Препираясь, мы миновали пост охраны, которая старательно сохраняла серьёзность на лицах. Я прекрасно знала, что как только мы скроемся из виду, перевёртыши, посмеиваясь, примутся обсуждать очередную стычку начальника с "кузиной". А утром поделятся увиденным со сменщиками, чтобы те радостно донесли свежую сплетню до всех желающих посудачить.
Красный кабриолет Алекса, с наступлением осени укрывшийся брезентовым "капюшоном", красовался на своём обычном месте — чуть правее входа в здание редакции. Я обогнула галантно распахнувшего дверцу соседа и устроилась на своём месте. В салоне ощутимо пахло чьими-то духами. Вязко, приторно, удушающе. Я демонстративно чихнула, скривившись, потёрла кончик носа и полезла в перчаточный ящичек за конфетами. Сладостей на привычном месте не оказалось.
— Это что такое? — грозно произнесла я, выуживая фантик. Очень хотелось дополнить фразу, приплюсовав к ней "Кто нагло съел мой шоколад?", но уж слишком это походило бы на известную сказку.