Смешки с задних рядов зазвучали уверенней — королеву светлых эльфов никто не любил. И тут неудачник сам все испортил, спросив растеряно:
— А где она?
— Молча-а-ать! — тут же завопил шей’сан, уверенный, что этот дерзкий щенок пытается над ним шутить.
Половина новобранцев, привыкшая к команде «Лежать!», повалилась на пол.
— Я сказал стоя-я-ять! — не растерялся Ир'таш.
Когда порядок восстановился, он подошел к намеченной жертве. Парень стоял, ссутулившись, и героически старался не шмыгнуть носом. Лицо шей’сана искривилось в брезгливой гримасе.
— И кто же это у нас такой? — спросил Ир'таш, тыкая своей тростью в живот неудачнику.
— Керринос Дер’ваен эл Т'инейгол, — представился юноша, неожиданно выпятив впалую грудь.
— И как же это я не догадался?! — протянул шей’сан, со слащавой улыбкой обозревая недодроу. — Так вот из кого мне велено сделать великого воина... Ну-ка, повернись-ка... воин...
Юнец повернулся спиной к наставнику.
— Позвоночник как змея, уши торчат в разные стороны, а уж волосы... Может, тебя светлым отдать? Будешь нашим шпионом. Такой же уродливый, как и наземные эльфы, только маленько недоношенный, но ничего, они тебя откормят. Ты и ты, — зловещая трость указала еще на двух новобранцев, которые тут же сделали шаг вперед, одновременно лязгнув от страха челюстями. — Отвести к цирюльнику и перекрасить в белый. А морду... Морду сажей замажьте, что ли, чтоб не выделялся. Ну, быстро!
Парни подхватили неудачника под руки и резво потащили в коридор, ведущий в центральные пещеры Мекинш'аана — столицы империи дроу.
С тех пор прошло несколько лет. Керринос вырос, возмужал, но давать сдачи так и не научился. Единственное, что он умел делать действительно хорошо — так это пользоваться при еде одновременно двумя вилками — он был обоеруким. К сожалению, поднимать все, что тяжелее вилки, было ему не под силу — с его астеничным для дроу телосложением.
Но был у Керриноса один секрет — одна единственная тайна. Он и сам о ней узнал совершенно случайно, когда по ошибке выпил рыбий жир. Предполагалось, что это отрава. Керринос, для совершения четвертой по счету попытки покончить с жизнью, искал бутыль с ядом пещерного скорпиона. Случайно наткнулся на беспризорный пузырек. Понюхал. Запах был омерзительный. Логично рассудив, что так гадко пахнуть может только самый страшный яд на свете, несчастная жертва дедовщины до последней капельки выхлебала целую бутылку рыбьего жира.