И в целом, расклад мне ясен.
«Этот, значит, у них король, а та, что под партой — его королева… Ну-ну… Ну, я вам устрою!» — думаю я и тут же даю себе слово при случае завалить этих двоих.
— Рибякина.
— Я. Катя.
— Романова.
— Я. Света.
— Ры… РЫжикова, — неуверенно произношу я, поскольку фамилия в списке напечатана неразборчиво.
— Не РЫжикова, а РыжакОва. — Девчонка, наконец, выныривает из-под стола, сжимая в руках карандаш. — Там ошибка. Кстати, Диана.
«Нет, Рыжая!» — мстительно думаю я, успев оценить насыщенный цвет ее длинных волос.
— Кстати, я вас запомню, — без улыбок и шуток обещаю я ей.
— А-ха, — с насмешливым придыханием сообщает она, — а я — вас.
И аудитория начинает откровенно ржать. Поднимаю от списка глаза. Золотистые волосы. Золотистая кожа. Макияж очень легкий, скорей, чтобы подчеркнуть матовый цвет лица и сделать акцент на ярких зеленовато-серых глазах. Задорная женственность и уверенность в себе — таких и делают королевами школьного бала. При этом абсолютно правильные черты лица, родинка на щеке — и улыбка, с которой, кажется, всё тогда началось...
— Ну что, приступим? — дойдя до фамилии Яковлева, которая Яна, откладываю список в сторону, опускаюсь на стул и с облегчением вытягиваю ноги. «Господи, какое счастье, когда ботинки не жмут!» Смотрю на Рыжую. Та с интересом глядит на меня.
— Ну, что приступим? — Я усмехаюсь. — К доске, Рыжакова!..»
— Ну как живешь, Рыжая? — стоя у полки с пирожными, убираю руки в карманы пальто, пытаюсь придать разговору непритязательный и дружелюбный тон. Отмечаю, что у Дианы все тот же легкий мейкап и аромат духов, которые я когда-то давно подарил ей под Новый год. А может, все это фикция и обман, потому что у нее совершенно другой парфюм и совсем другой взгляд — глубокий, погасший, ушедший в себя. Так смотрят давно уже не наивные женщины.
— Мы не в институте, Роман Владимирович, — холодно напоминает мне Рыжая и отворачивается к полке, но я замечаю, как ее пальцы дрожат, когда она берется за коробку с печеньем.
— Как, как? Роман Владимирович? — приподнимаю вверх брови, пытаюсь всей позой и взглядом напомнить ей, как она завывала под моим телом: «Рома!»
— Хорошо. Лебедев. — Диана прикусывает лишенную помады губу и осторожно, словно та хрустальная, укладывает в корзину коробку с печеньем.