Но почему же я так разволновалась? Чувство, будто встречаюсь не первый раз, более того, юноша являлся кем-то большим, чем просто знакомец, возможно, самый дорогой, близкий и важный человек в жизни, однако, как подобное возможно?
Батюшка и близко ко мне не подпускал мужчин, мальчиков, вообще лиц мужеского пола младше шестидесяти лет, иногда ощущала себя одалиской из гарема. Возможно, так и было, берегли ради Джона Смита или иного состоятельного «покупателя».
Не могла я, маленькой девочкой забираясь на ограду поместья, увидеть некоего красивого мальчишку, полюбить его невинной первой любовью, забыть, закрутившись в вихре дел, а ныне встретить вновь? Или виделись мы в иной, прежней жизни, кто знает?
Не удержалась, высунулась из окна. По-прежнему следует, не зная усталости, так и бежал, пока не подъехали к поместью. Створки ворот захлопнулись за мной, как крышка гроба. Исчез. Возможно, навсегда. Скрылся с глаз, но занозой остался в сердце, не извлечёшь, не выдернешь.
И поняла я, что всё изменилось, не будет, как раньше. Нет, всё вокруг оставалось прежним: уютный дом с колоннами, увитый виноградной лозой и цветущим кустарником, наш прелестный сад с любимой зелёной беседкой, слуги, снующие из дома во двор и обратно. Изменилась я.
Будто кто-то взял и разрезал путы, стягивавшие руки, ноги, саму душу. И это состояние странное радовало, волновало и немного пугало. Одно осознавала точно – за Джона Смита не выйду никогда и ни за что на свете, даже если запрут, изругают, отхлещут кнутом, продадут в рабство, собирать сахарный тростник вместе с неграми.
Боль, усталость, стёртые до крови руки ― разве не пустяки по сравнению с золотой клеткой и холодной постелью бездушного и злобного монстра?!
Знать бы ещё, что и как делать. Ответ очевиден – побег, однако на одной решимости далеко не уедешь. Поймают, вернут и накажут. Я – ценное имущество, товар, из рук не выпустят ни в коем случае. Батюшка не из тех, чьё сердце можно размягчить слезами, просьбами и уговорами, да и родитель ли мне?
Возможно, матушку убили, и я не плантаторша, а прирождённая пиратка, и море, в лице молодого моряка, позвало. Перед глазами явились корабли с парусами, послышался грохот пушек, ружей и пистолетов, зазвенели, сталкиваясь, абордажные сабли.
Пиратство – это безграничная свобода, когда ни от кого не зависишь, сам строишь будущее, вырываешь его из зубов судьбы, рискуешь каждый миг, вместо того чтобы расти, как куст в саду. Захотят – польют, надоешь – срубят и выбросят на помойку гнить.