Наверное, её хотели заставить чувствовать одиночество и беспомощность. Но вызвали лишь любопытство: раньше её в эту часть дома не приглашали. Теперь она краем глаза рассматривала старинный сервант с английским чайным сервизом. Расписанные вручную вазы на отдельных подставках. Шторы с ламбрекенами. Напольные канделябры.
Всё такое вычурное, закрученное узорчатыми бараньими рогами, как в мультфильме «Красавица и чудовище». Марина искренне считала, что вполне подойдёт на роль Белль. Только не могла решить, кто будет чудовищем: мать или сын.
Резиновые подошвы кедов тонко скрипнули на повороте. Степанида Генриховна осуждающе поджала губы. Бесформенная клетчатая рубашка и свободные джинсы делали Марину похожей на подростка. Нежный овал лица с оленьими глазами выдавал девушку. Очень симпатичную, если бы не странный выбор одежды.
— Мариночка, но мы же с тобой не чужие, — чопорная дама попыталась изобразить улыбку, но не привыкшие к такому упражнению мимические мышцы превратили её в кислую гримасу. — Я бы даже сказала, почти родные.
Она битый час пыталась уговорить двоюродную племянницу устроить праздник в честь двадцатипятилетия, но упрямая девица стояла на своём. Сохранять благодушие оказалось дьявольски сложно. Старая ведьма раз за разом напоминала себе, что отыграется, как только сможет проникнуть в их мерзкое логово. Осталось потерпеть совсем немного. Главное, не упустить мерзавку. Слава духам, что ключ надёжно спрятан и девчонка не имеет к нему доступа.
— Никто, даже родная мать не может, а я, как вы помните, сирота, — жалобно проблеяла Марина.
Ей до чёртиков надоело бодаться со старухой. Справедливости ради надо отметить: Степанида Генриховна в свои семьдесят едва ли тянет на пятьдесят. Общее впечатление портило сварливое выражение лица. Наверняка от её взгляда прокис не один литр сливок Леонсии. Хотя у бережливой хозяйки ничего не пропадёт — всегда можно сказать, что хотела сметанки.
Марина усилием воли выдавила на глаза пару слезинок. Необходимость плакать перед старой грымзой выворачивала душу наизнанку. Но ей надо получить разрешение поехать в город одной. Это важнее потраченных нервов! Главное, избавиться от сопровождающих. Особенно от маменькиного сынка Феликса, метящего в первые мужчины. Странно, что его имя ещё ни разу не прозвучало.