В эскорте пятнадцать человек – все ургаихи Большого и Малого кругов. Только те, кого знал лично и с кем доводилось работать. И четверо нархтаги во главе с Великим магистром – за каждого Иллих поручился головой.
Хотя определенные сомнения у Аделхарда имелись. Ведь просмотрел выходку Тхарда! Не ждал предательства. Кто сказал, что подобное не повторится?
И все же возможная встреча с Лихт гнала вперед. Если – когда найдет, мало той не покажется! И плевать, что сам спровоцировал! Сколько раз вдалбливал – думай, прежде чем делать! Она – они опять ни о чем не думали!
Его усилиями добрались за пять дней. Сомнительно, чтобы кто-то из предшествующих правителей, столь же торопился окунуться в священные воды в урхе месяце. Скорее уж наоборот.
Источники – потому и источники, что вокруг них сплошная аномалия. Стоит ступить в круг пяти, и магия наполняющая кровь любого барна отключается. Далеко не каждый, готов ощутить это. Захочет ощутить, а правитель обязан. Он обязан! Не потому, что стремится получить благословение богов - из-за того, что должен.
Сопровождать его за подернутую рябью черту круга никто кроме Иллиха не торопился. Собственно, на это и рассчитывали. Коротко брошенное «ждать по периметру» расставило все точки.
Внутри – мир наизнанку. Вне тебя магии столько, что дышится с трудом, а внутри пустота – опорожненный, насухо вытертый сосуд. Пришлось сцепить зубы, чтобы принять, перетерпеть.
- Дальше что? – надеясь, что Иллих более сведущ, нежели он.
Те, кто бывал на источниках, не спешили распространяться о пережитом. Аделхард лишь дважды наталкивался на скудные описания и кое-что слышал из уст отца. Эти ничтожные сведения не шли ни в какое сравнение с суеверной молвой, наделяющей источники огромной силой. Возможно, Его Святейшество знает больше. В конце концов, положение обязывает. Как никак Великий магистр!
- Чтобы не случилось, помни кто ты и где. Тебе туда, - посоветовал Иллих и указал на ближайшую из заводей. – А я пойду осмотрюсь, - не очень убедительно.
Аделхард вдруг понял, что нархтаги боится. Боится до дрожи в голосе, до отхлынувшей от щек крови. Осознание невольно покоробило.
Сам он страха не испытывал. Только вполне объяснимый дискомфорт, с которым более или менее успешно справлялся. Так казалось.