Я свистнула вдогонку:
— Эй, куда ты? Хочешь кулебяки? А, может, телячьей грудинки?
Приятели наглеца тут же вцепились в кружки и сделали вид, что меня нет в {зримом мире}. Молодцы — сообразительные.
Только я умяла горку расстегаев с визигой — ум отъешь! — и потянулась за наливочкой, как дрогнули, плеснув чадом, языки свечного пламени, поперёк стола упала тень.
— Солнце сияет всем.
Плащ цвета запёкшейся крови, на груди знак {пресветлой коллегии} с аметистовым зрачком, пылающий взор из-под капюшона. Всё как полагается. Голубовато-бирюзовая аура — само спокойствие.
Большинство служителей коллегии, которых я встречала до сих пор, были седыми или лысыми и сушёными, как вобла. То ли от аскезы, то ли от злости на род людской. Не зря их прозвали {покойниками}. А этот молодой и собой недурён… Под плащом — цветА ворона и мыши, на рукаве пурпурный кант. Ну да, в орден святого Женара охотно берут хорошеньких мальчиков.
— Что ты забыла в Ламайе? — и голос приятный, несмотря на стальные нотки.
Я оскалилась:
— Не твоё дело.
На благое приветствие, само собой, ответить не подумала.
Женаранец без церемоний уселся напротив и протянул мне деревянный диск на шнурке.
Ого, а на пальце-то Око Солнца — перстенёк с гелиодором! Вон кто до меня снизошёл — страж Света. По-нашему, {окаянник}. И в столь юные лета! Должно быть, знатный борец с чернокнижием. Или выскочка из тех, кто лезет наверх, давя чужих и своих. За одно красивое личико Око Солнца не дают.
По диску в руках окаянника крУгом бежали магические письмена, складываясь в невидимые глазу смертного печати усмирения.
— Носи на шее поверх одежды.
— Ещё чего!
Знаю я эти штуки: от них окутываешься дымкой, так что прохожие шарахаются, да ещё чесотка одолевает.
Жаль, нельзя и этому красавчику устроить приступ медвежьей болезни. Припаяют нападение на инквизитора при исполнении…
Страж Света подался ко мне через стол, ожёг взглядом:
— Ты ведь, как насытишься, обретёшь полную телесность, и тебя будет не отличить от обычного человека. Даже обереги могут обмануться.
— И что с того?
Обойти простые домашние обереги для меня в любом состоянии раз плюнуть, но {покойнику} об этом знать не обязательно.
Соседи посматривали на нас тишком — глянут и отвернутся. А вдруг мы прямо тут затеем вселенскую битву добра со злом, низвергая в прах дольний мир?